Легенда о героях Галактики. Спасти Императора. Космоопера нового тысячелетия. Мария Олеговна Буркова

у Императора? Розы на мундире, наконец – это уж вовсе какой-то безобразный нонсенс, а уж туфли – что предполагается, светский раут, что ли? Особенно ужасно всё это смотрелось на фоне недвижного в кресле Юлиана – он так и смотрел молча в одну точку, впрочем, доза выжранного в один присест виски вполне объясняет его состояние – столько за раз не пил даже Поплан после гибели Конева. Аттенборо же пить нынче не хотел, и досадовал на то, что в голове шумело, хотя он и не ощущал себя вдребезги пьяным. Он был обижен также на то, что Карин не позволила дотронуться до клинка, который она притащила на своей спине с аудиенции, и упрятала его в сейф у метрдотеля, заявив, что сама будет им распоряжаться по своему усмотрению. «Я тебе позже дам поиграться» – ничего себе амбиции, скажем прямо…

      – А знаете, на том, на этом свете ли – я не вступаю в безнадёжный бой, там выход был, вы просто не заметили, – сменила вдруг тему Карин, будто в ответ на самые ужасные подозрения Аттенборо. Чёрт побери, с кем это она и как намерена драться? Она умчалась к зеркалу, где тщательно взбила свои пышные волосы – сейчас они и вовсе превратились в огромное роскошное облако над её плечами. Потом ничтоже сумнящеся навела столь вызывающий макияж из тёмных теней и длиннющих ресниц, и достала кроваво-красную помаду – вроде как раньше за ней этого тоже не замечалось – что было непонятно вовсе, что и думать. Почувствовав, должно быть, что за ней внимательно наблюдают и нервничают при этом, Карин совершенно непринуждённо вдруг повернулась к Аттенборо и весёлым дружеским тоном осведомилась у него:

      – Ну как, права ли Фредерика, что я круче её нынче?

      Аттенборо против воли снова ужаснулся – он вспомнил, как жена Яна мгновенно собралась, когда они помчались спасать того из тюрьмы – и ведь не отнять, убийцу-то прикончила она, а вовсе не кто-то из них, неслабых бойцов… Действительно, в этом взгляде было что-то общее и с тогдашним происшествием. Но Фредерика никогда не внушала страха – в отличие от Карин, которая, казалось, могла повелевать стихиями, и одним взглядом рушить стены без оружия.

      – Мы назвали Фредерику принцессой, – задумчиво ответил он, не особо понимая, что говорит, – но в данном случае всё верно, Карин.

      – Катерозе, пожалуйста, с нынешнего дня, – безаппеляционно потребовала она. – Возможно, мне придётся самой сделать то, что не получилось у принцессы Фике, в таком случае. У нас у всех доселе ничего не получилось, потому что мы занимались не тем делом, и моё имя должно мне помочь.

      – О чём ты? – уронил Аттенборо и тут же пожалел, что сказал глупость – ещё живой Ян как-то рассказывал им о некой немке, ставшей русской императрицей, и теперь осталось просто сопоставить имена. – Причём тут Золотая Екатерина?

      Катерозе рассмеялась своим прежним заливистым смехом, обезоруживающим и заразительным.

      – Да