Манчикатут. Ольга Шахматова

Самые сладкие сонные часы достались Егору.

      Князь тоже выставил караул.

      Ночь пролетела мгновенно. Уставший Егор не успел коснуться лежака, как пришла пора просыпаться в караул. Он вылез из палатки к догорающему костру, подкинул сухой травы и дровишек, подвесил котелок с чаем. Поджидая, когда будет готов горячий напиток, растянулся в траве. Пахло пряной зеленью, небо прятало в себе россыпи звезд, занимался рассвет. Вдруг он услышал плеск на воде. Егор повернулся к реке, приподнял голову. Охранник князя решил освежиться. Подошел к воде, умыл лицо. Долго стоял у воды, озираясь по сторонам. И вдруг начал быстро скидывать с себя одежды.

      У Егора перехватило дыхание. Из-под шапки выпал черный клубок заплетенных волос. Снимая одну за другой рубахи, охранник становился все тоньше, все меньше. Все изящней изгиб спины, все тоньше талия, и вот показалась девичья грудь, маленькая, упругая с торчащими сосками. Егор, сдерживая стон, повалился на спину. Оставшись в исподней юбке, девчушка – охранник быстро искупалась, накинула одежды, отжала и туго заплела в косу волосы, оставив одну прядь. Вымазала эту прядь в пыли, заплела косу на манер татарских воинов, выпустила ее из-под шапки и воин готов!

      Егор лежал ни живой, ни мертвый. Не видал он краше этого, почти мальчишеского тела, сильных ног, тонкого стана, маленькой, но такой соблазнительной груди. Она стояла на фоне рассветного неба. Робкие лучи солнца ласкали ее смуглое тело. Так хотелось взять это сокровище и подмять под себя и любить, и тискать так, чтоб голова кругом…. В теле его бушевала буря. Он хотел… Он чувствовал, что если не возьмет ее сейчас – сойдет с ума. Здравый рассудок прорвал его взыгравшееся воображение. Он оценил обстановку, подождал, когда девица усядется на свой караульный пост. Тогда он свистнул своего Горца, вскочил на него и помчался галопом, дабы унять свою плоть, свое воображение.

      Утренняя прохлада, обносящий от быстрой езды ветер, свет нового дня постепенно охлаждали его пыл. Он становился спокойнее. Голова освобождалась от похотливого дурмана. Сколько женщин в его деревни с радостью разделили бы с ним ложе. Он был знатный жених, хорошее дело и богатое наследство оставлял за ним отец. Многие девицы рады были быть с ним лишь на правах любовницы. Но ему казалось, что ни одна из них не любила его по-настоящему. Любили деньги. Любили его щедрость. Любили его задор.

      Он был среднего роста, крепок в плечах, обычное славянское лицо, рыжеватые вьющиеся волосы. Пожалуй, главным его достоинством были глаза. Немного раскосые. И даже не сами глаза, а взгляд. Егор смотрел и видел насквозь. Он мог раздеть донага одним взглядом. Пренебрежительная ухмылка лишь подчеркивала его внутреннюю силу воли. Егор мог сказать многое, не открывая рта. И девицы с распахнутыми глазами жаждали, что бы он хоть краем глаза посмотрел на них.

      Егор не был святошей. Многих девок попортил в деревне. Парни не редко собирались и устраивали ему темную. Отец не мог дождаться, когда же у Егора пройдет бешеный