Гражданин Империи. Вячеслав Вигриян

крытый брезентом фургон, тоскливо тыкалась мордами в землю в тщетной попытке найти хоть какую-то зелень.

      – Здоровеньки буллы! – поздоровался возница, безошибочно угадав в Степане своего пассажира.

      – И вам не болеть!

      Возница ему понравился. Седой, усатый, но еще бодренький старикан ныть и жаловаться на жизнь явно не собирался. Ну чем не идеальный попутчик?

      – Давай, сидай, хлопэць. Зараз ище одын такый як ты бешкетнык зъявыться, та й пойидемо.

      Степан раздвинул полог фургона и крякнул от неожиданности – тот был заполнен почти до отказа, заполнен весьма и весьма разношерстной компанией. Такую вот «компанию» можно встретить у любого военкомата, когда призывников еще не успели переодеть и они щеголяют кто в чем. Абсолютно разные, как по стилю одежды, так и по духу люди. Единственное, пожалуй, отличие состояло в том, что возраст у многих был отнюдь уже не призывной. А хотя нет – вот оно, еще одно отличие. Сидит себе, скукожившись, словно воробушек. Тощая, какая-то вся угловатая, девчонка-подросток. Огненно-рыжая спутанная шевелюра, перепуганные глаза, очки на носу с N-ным количеством диоптрий, замызганные джинсы и разорванная на плече блузка.

      Степан забрался в повозку, поздоровался и завертел головой по сторонам, прикидывая, куда бы посподручней примоститься. Выбора особого не было: пара мест у самого края да еще одно между небритым жирным боровом и мужиком средних лет в кепке пирожком. От «борова» откровенно попахивало потом. От мужика в кепке – крепким перегаром. Смешиваясь, эти два запаха составляли такое неповторимое амбре, что на глаза набегали непрошенные слезы. А так как Степан не был ни мазохистом, ни экстремалом, то выбрал, естественно, место с краю. И к воздуху свежему поближе, и по сторонам поглазеть можно, если полог не полениться откинуть.

      Едва он успел присесть, как появился последний пассажир. Это был совсем молодой парень лет семнадцати. Интеллигентное лицо, челка с пробором, худощавый, как и большинство подростков. В общем, ничего примечательного. Парнишка, не раздумывая, приземлился подле толстяка и закрыл глаза, словно отрешаясь от этого мира.

      Не прошло и минуты, как фургон тронулся. Ехали медленно. То ли старик-возница жалел лошадей, то ли спешить было действительно некуда. Впрочем, Степана это устраивало. Он созерцал проползающие мимо них пейзажи, прихлебывал воду из фляги, позаимствованной им у Катрин, да время от времени поглядывал на попутчиков. Оценивал, анализировал каждого из них. И выводы его не были утешительными. С ним ехал «сырой материал», не бойцы. Единственным здесь, кто мог назвать себя бойцом, не покривив при этом душой, был сам Степан. За плечами три года разведбата, отнюдь не безоблачный бизнес с регулярной стрельбой и поножовщиной. До этого спортшкола, бокс.

      Нет, не было среди его попутчиков бойцов. Школьники, студенты, слесаря-сантехники, музыканты, завсегдатаи пивнух – вот эти были. Да что там говорить – был даже самый настоящий эмо – неразговорчивый гнусавый парнишка с розовым шарфиком