Пустоземские камни. Михаил Тырин

их целый карман, как нарочно, отварил – кушай, говорит, дорогая бабушка, на здоровье. А сам, стервец, сидит смотрит, чего ей будет. А ей чего – денек в туалете помаялась, а на другой уже на работу вышла...

      Одна захватывающая история сменялась другой, приезжие все больше сатанели, но слушали. Вскоре «уазик» въехал на улицу поселка.

* * *

      Вечером, когда Егорыч работал на огороде, к нему заглянул дед Харлам.

      – Ну чего, сходил ты к москвичам? – спросил гость.

      – Каким москвичам? – удивился Егорыч, отставляя лопату.

      – Ну, что сегодня приехали. Сходил?

      – Кто приехал? Зачем к ним ходить? – недоверчиво переспросил Егорыч.

      – Вот же голова трухлявая! – всплеснул руками дед. – Ты ничего не слыхал, что ли?

      – А когда? Я только с работы, чуть поужинал, сразу сюда...

      – Ну, человек! – рассмеялся дед Харлам, радуясь, что именно ему выпало сообщить такую замечательную новость. – Москвичи приехали. Сказали, в грозу с неба падали камни, и теперь ищут, где они лежат.

      – Да ты что! – оторопел Егорыч.

      – Беги скорей, дурилка! – радостно засмеялся дед. – Их в учительском доме поселили. Беги разбирайся.

      Егорыч отбросил лопату и выскочил за калитку, не потрудившись надеть рубаху поверх потной майки. Учительский дом был в самом конце поселка. Его так прозвали, потому что раньше туда каждую осень селили новых учителей – молодых ребят, приезжавших работать в деревню, чтоб не попасть в армию. Долго никто не задерживался, обычно через полгода и след их простывал. А на следующую осень приезжали новые.

      Пару лет назад школу упразднили – мало стало учеников. Оставшимся приходилось ездить теперь в Белые Грязи – большую деревню в пяти километрах от поселка. Но дом в народном сознании так и остался учительским. Хотя селили в него теперь только шабашников, командированных и прочий временный люд.

      Егорыч издалека приметил незнакомый желтый «уазик», приткнувшийся к крыльцу. Рядом сидел на чурбачке толстый бородатый мужик в очках и хлебал из пластмассовой бутылки газировку. На подбежавшего Егорыча он посмотрел задумчиво, но без интереса.

      – Вы, значит, насчет камней? – уточнил Егорыч, отдышавшись.

      – Мы, а что? – Глаза за очками слегка ожили.

      – Вы то есть по этим камням здесь главные, верно?

      – Ну, верно. А в чем дело? – Бородатый даже сделал попытку встать, но передумал.

      – То есть когда людям на головы эти камни сыплются – это по вашей части, точно?

      – На головы? – озадаченно переспросил незнакомец.

      – А то! Да мне эти ваши камни пол-амбара развалили! И кто будет отвечать?

      Бородатый наконец встал, пристроил бутылку на чурбак, затем повернул голову к дому:

      – Матвей, выйди на разговор!

      На крыльце показался худой парень с белыми волосами и бровями. Он был одет в спортивный костюм, в руке держал книгу.

      – Где твой амбар? – спросил бородатый у Егорыча. – Пойдем глядеть.

      – Ух ты, какой скорый! Кто отвечать будет, я спрашиваю? Вы