Пустоземские камни. Михаил Тырин

имелась и в полу.

      У Егорыча подкосились ноги. Ни от кого он не мог ожидать такой подлости по отношению к творению рук своих: ни от грозы, ни от зверя, ни от человека. Кто мог позволить подобное варварство, невозможно было и представить.

      Он приблизился к пролому в полу и заглянул туда, но ничего не разглядел в полумраке. Хлопнул по карманам – спички остались в рубашке.

      Егорыч побрел за фонариком. Куры, увидев его, насторожились, но хозяин прошел в этот раз медленно, никого не беспокоя. Перекинувшись несколькими птичьими фразами, куры продолжили свои занятия.

      – Чего, опять сердце болит? – встревожилась Дарья, супруга Егорыча, заметив из кухни его понурый вид.

      Егорыч помотал головой и отмахнулся. Жена не стала выпытывать, ей надо было наблюдать за кастрюлей на плите.

      Вооружившись фонарем, Егорыч вернулся на место своей скорби. Он заглянул в пролом, надеясь найти там причину несчастья.

      Под полом было много перегнивших опилок, куриного помета и костей, которые натаскала собака. Среди всего этого точно под дырой покоился темный булыжник размером с нормальный кочан капусты.

      «Вот он, курва!» – процедил Егорыч и протянул руку, касаясь камня. Он был какой-то очень уж круглый, будто его специально ровняли. Обычно камни такими правильными не бывают, обязательно найдется изъян.

      Егорыч хотел пошевелить его, но не смог – булыжник оказался чудовищно тяжелым.

      Сопя от обиды и расстройства, Егорыч вышел за калитку и присел на корточки у ограды. Мимо гнали коров. Они медленно и уныло, как военнопленные, тащились вдоль хат и огородов, с печалью глядя на мир. Некоторые сходили с дороги, чтобы потыкаться мордой под какой-нибудь столб или забор, поискать вкусную травку, но ничего не находили и брели дальше.

      – Куда! Куда пошла, говяжье отродье! – надсаживался пастух. – Ровней шагай, холера! Равняйсь в затылок, каторжные! Куда прешь! Чего там забыла, холера каторжная...

      Рядом с пастухом вышагивал с охапкой пустых мешков дед Харлам, очевидно, направляясь в этот ранний час на свиноферму за посыпкой для поросят.

      – Дед! – позвал Егорыч. – Дай закурить.

      Харлам остановился, поглядел на Егорыча с некоторым удивлением, но подошел.

      – Ты чего? – спросил он, протягивая папиросу.

      – Чего?

      – Ну, смурной. Заболел или, к примеру, не спамши?

      – Спамши, – угрюмо проговорил Егорыч. Затянулся дымом, затем со злостью сплюнул под ноги. – Пошли, дед, кой-чего покажу...

      – Ах, растудыть тя по углам! – сокрушенно проговорил дед, оказавшись в сарае и увидав дыру в крыше. – И кто ж такое сделал?

      – А вот не знаю кто! Погляди-ка еще сюда...

      Дед внимательно разглядел булыжник, затаившийся под испорченным полом, покачивая головой и ворча про себя.

      – Кто ж такое зверство сотворил? – опять спросил он.

      – Я почем знаю?

      – А если, к примеру, закинули мальчишки?

      – Мальчишки? А ты возьмись подыми его!

      Дед потрогал булыжник