Завтрашний день кошки. Бернар Вербер

источником неприятностей и проблем), вышла из комнаты и прошествовала на второй этаж. В том, что случилось, слабоумная рыбка виновата не меньше, чем я. Если бы она со мной заговорила, ничего такого бы не было.

      Феликс, полагая, что я хочу устроить ему экскурсию по дому, поднял хвост и весело затрусил за мной.

      Потом попытался вновь подкатить ко мне со своей любовью, но я выгнула спину и плюнула ему в лицо. Думаю, он сразу понял, с какой самочкой имеет дело. Феликс еще больше сжался от страха, перестал топорщить шерстку, отвел взгляд, прижал уши, опустил голову, едва слышно мяукнул и поджал хвост.

      Ох уж эти самцы! Вечно строят из себя непонятно что, однако в конечном итоге оказываются слабаками, которых не составляет никакого труда напугать самочке, знающей, что она хочет, но главное – чего не хочет.

      Воспользовавшись создавшимся положением, я пописала Феликсу на голову, чтобы он раз и навсегда уяснил, кто здесь устанавливает правила (да и потом, теперь его шерстка будет того же цвета, что и глаза).

      Этот тупоголовый незнакомец что-то бормотал, я его почти не слушала, но все же решила наладить с ним контакт, желая дать понять, чтобы он не приближался к моей миске и ел только после меня.

      Аналогичным образом у него нет права писать или какать в мой лоток. И если Натали не купит ему отдельный, пусть терпит или справляет нужду во дворе.

      Я сказала ему, что из окна спальни на втором этаже можно смотреть на улицу. И в этот момент увидела, что детский сад по-прежнему закрыт. Желтая лента, преграждавшая улицу, исчезла, людей в белых комбинезонах, собирающих маленькие кусочки металла, тоже нигде не было видно, зато у входа лежали охапки цветов, стояли свечи и фотографии маленьких людей. По всей видимости, дверь ими украсили, пока я спала.

      Феликс окинул сцену быстрым взглядом и спросил у меня, что все это значит, но я даже пальцем не пошевелила, чтобы объяснить ему столь сложное явление, как терроризм. Что ни говори, а способностей Пифагора у меня нет.

      Я сменила тему разговора и сказала ему, что на третьем этаже есть балкон, с которого можно попасть на крыши соседних домов, но при этом нужно соблюдать осторожность, потому как водосточная труба закреплена плохо.

      Потом мы подошли к спальне Натали, и я, еще раз ударив Феликса и разодрав когтями на подбородке кожу, дала понять, чтобы он никогда не входил в эту комнату и даже не думал о том, чтобы спать с моей служанкой. А во избежание недоразумений пометила все запретные для него зоны маленькими капельками пахучей мочи. Из чего ему следовало сделать вывод – если, конечно, чистокровные ангорцы вообще способны к дедуктивному мышлению, – что он может гулять только на территории, мною не помеченной.

      Мы вновь спустились вниз, и я показала Феликсу свое место в кресле с бархатной подушкой, тоже хранившей мой запах. Потом ткнула лапкой в свою корзинку, стоявшую на подставке у обогревателя, тоже пропитанную моим ароматом. Вполне очевидно, что к этим местам он не может приближаться даже на пушечный выстрел.

      В конце концов он свернулся клубком в углу