Повести о казаках Алтая. Евгений Киринчук

ростить. А слыхали, что на Усмар-курье крепость казачки поставили, вот и пришли. Земля здеся не в пример томской, богата да жирна. Не погонишь атаман, здеся останемся.

      – Не атаман я, приказчик крепости Белоярской, а прогнать не прогоню. Указ мне с Кузнецкой, людишек, кои мимо пойдут при себе оставлять и приписывать в оброчные. Как кличут-то тебя томской?

      – Артемка Семаков, да жинка моя Аграфена, да сын мой Никита с жёнкой и мальцами, да дочка Марья осимнадцати лет. По дороге прибилися к нам Леонтий Мякишев с братом Евдокимом да жинки с имя.

      – Вы как избы поставите в Белоярскую сразу, писарь перепишет и живите с Богом.

      – Спаси тя Христос! Благодарствуем!

      – Трогай казаки, за мной.

      Казаки неспешно потянулись за старшим поигрывая нагайками. А как же, девку служивые увидели, плечи подняли, бороды задрали, молодцы казачки, красавцы. Втянулись по дороге в бор, за спиной Серебренников услышал разговор между казаками.

      – Видали братцы, кака цаца! – с восторгом говорил молодой казак Сафон Зудилов.

      – Да ей годов с полста, да и мужик тя Сафон на вилы посадит! – Шутил в тон ему Степанка Кротов, – смари, мужики те до баб жадные!

      – Да я про дочку, балда ты поперечная.

      – А я-то думал баба тебе понравилась. Ха-Ха-Ха!

      – Тебе бы всё ржать, Кротов, а я можа жениться хочу.

      – А тебе Сафонка скока годов-то, а? – не унимался Степан.

      – Двадцать пять, а что?

      – Дык ты новой указ царя не слыхал разве? По новому указу казаки могут жениться токо после пятидесяти лет.

      – Не слыхал, – пригорюнился Зудилов. – А почему, так-то?

      – Посля пятидесяти годов у казака сопли не пузырятся и бабы над имя не смеются!

      Тут пошёл такой хохот, аж бор затрясся, ржали все даже кони.

      – Ну будя лес пугать, – вытирая слёзы прохрипел Серебренников, – хватит ржать, жеребцы!

      Проехали так версты четыре и выехали на большую поляну. По левой стороне поляны речка петляет вдоль бора, от речки огромная поляна версты три вширь и длинны вёрст пять будет. Поляна ровная без бугров так и просится на застрой.

      – Благодать-то, какая живи, не хочу! – опять восторгался Сафонка Зудилов.

      – А ты укради кралю-то и сюда жить, на ровной месте детей сподручно делать, Гы-Гы-Гы. – Опять подначил Кротов.

      – А прав Зудилов-то, место под жильё славное, – подтвердил немолодой казак Василий Сартаков.

      – Хорошее место, – подтвердил Серебренников, – айда казаки назад, до Белоярской.

      Пошли в обрат, подмечая всё на пути. Да, места в округе Белоярской знатные и леса много и полей под пашни, живи и радуйся. Да и зверя промыслового немало, с голодухи не помрёшь.

      – Голова, а голова, – услышал голос Сафона Зудилова Серебренников.

      – Чего тебе, Сафонка?

      – Ты разреши мне заимку тут поставить, а? Уж больно понравилось мне тута!

      – Ставь, не жалко, отметь у писаря и ставь! Только сдаётся мне, Кротов-то прав, не поляна тебе понравилась,