Анна Гейерштейн. Или Дева Тумана. Вальтер Скотт

помимо всего прочего, его развалины имеют дурную славу. Позвольте же вашей племяннице, столь юной и нежной, переночевать в городе под моим неусыпным бдением?

      – Если наш покой будет нарушен существами нам подобными, – отвечал Арнольд Бидерман, – то у нас есть сильные руки и тяжелые протазаны97, а коли доведется нам столкнуться с нечестью, мы доверимся всецело Богу и нашей праведности. Друзья мои, мои товарищи, в полной ли мере мысли и чувства ваши с моими согласны?

      Ни один депутат не отрекся от слов своего предводителя, и граждане Базеля учтивым прощанием и избытком любезности постарались искупить перед гостями свою неблаговидность. После их отъезда Рудольф первым излил свои чувства относительно малодушия базельцев, будучи во все время их присутствия тих и смирен:

      – Трусливые псы! Может «бургундский живодер» повыпотрошит их своими требованиями и научит, как отрекаться от дружбы взамен на благосклонность тирана.

      – Бессильного тирана, – выкрикнул из толпы другой юноша, ибо многие молодые люди собрались подле своих патронов из желания присутствовать при приеме депутации базельскими сановниками.

      – Нет, – вскричал Эрнст, один из сыновей Арнольда Бидермана, – они не прикрываются его приказом; но только неудовольствие герцога бургундского, не более грозное, чем ветерок с запада, им достаточный повод, чтобы отказать нам в ночлеге. Было бы хорошо мечами постучать в их ворота.

      Легкий гул одобрения, возникший в кругу юнцов, пробудил гнев Бидермана.

      – Я слышал, – он воскликнул, – голос собственного сына, или глупого ландскнехта98, охотника до грабежей и крови? Где юноши швейцарские, приученные ждать веленья горна воли патриаршей, невинные младенцы до, и яростные волки после?

      – Я не хотел сказать ничего худого, батюшка, – залепетал Эрнест, смущенный упреком, – и тем более прогневать вас. Но…

      – Ни слова больше, – оборвал его Арнольд, – но оставь наш лагерь завтра на рассвете; и по дороге в Гейерштейн, куда я повелеваю тебе немедленно вернуться, вбей себе в голову, что ни за грош пропадет на земле всяк, дающий волю своему языку в присутствии старших.

      Знаменосец Берна, золотурнский бюргер и даже длиннобородый представитель Лесов приложили немало усилий, упрашивая ландмана простить провинившегося и спасти его от изгнания, но без успеха.

      – Нет, мои добрые друзья и братья, нет, – отвечал Арнольд. – Молодые люди нуждаются в примере; и пусть я огорчен тем, что проступок совершен моим отпрыском, зато радуюсь тому, что провинился тот, кого я волен наказать отцовски. Эрнст, сын мой, ты слышал мою волю: отправляйся в Гейерштейн с утра, и позволь мне найти тебя совершенно иным человеком, когда я вернусь.

      Юный швейцарец, весьма опечаленный и обиженный публичным назиданием, тем не менее преклонил колено и поцеловал правую руку отца, меж тем как Арнольд без малейшего признака

97

Протазан – холодное оружие пехоты европейских армий в XIV – XVI вв.; представляет собой длинное копье с насаженным боевым топором.

98

Ландскнехты – немецкая наемная пехота в XV – XVII вв., состоявшая из разорившихся дворян, крестьян и горожан, взамен утративших боеспособность рыцарских ополчений. Первоначально набиралась из жителей Тироля и Швабии. Желавшие поступить на службу получали аванс и обязывались прибыть в срок к месту сбора. Ландскнехты имели собственный суд из выборных представителей или всего личного состава полка. Тактику ведения боя они заимствовали от швейцарской пехоты. Это была прочная корпорация профессиональных солдат, прославившаяся грабежами и разбоями: банды наемников бродили по всей Западной Европе. Впоследствии слово ландскнехт стало нарицательным для наемных солдат вообще.