Без имени. Ольга Манскова

А Сварог – это бог скота, то есть объединяющее «сва», как в слове «свадьба», плюс «рог» – то есть, рогатый. Сварог – рогатый бог. А рога – это мудрость. Буква «Р» – это закругленная буква «Г». Она побеждает «Г», и потому Россия победила Германию. Вот тебе и Сварог! Мудрые были древние, они свою энергетику за слова спрятали!

      – Ага! Открываешь слово, а там – два отделения, – пошутила Машка, процитировав «Алису». Она с надеждой посмотрела на часы. Оставалось ещё пять минут.

      – Вижу, что ты меня понимаешь! – оживилась Галина, не заметив шутки. – А многие от меня убегают. Почему? Потому что боятся понять, что я права. Они нас боятся, и потому заключают нас сюда. Боятся! Значит, мы сильнее их. Мы – больные, они – здоровые. Им здорово, а нам – больно. Потому, что мы сильнее чувствуем этот мир, но не всегда можем об этом чувстве сказать. Мы бьемся в стекло, которое нельзя пробить.

      Машка не смогла скрыть удивления. Фраза показалась ей вполне осмысленной и даже правдивой. Она взглянула на Галину широко распахнутыми глазами.

      – Ну да… Ты всё думала, что я – дура? Знаешь, как я сюда попала? Приехала к тётке, стою на вокзале… И вдруг… Внезапно ощутила всё вокруг. Что думает каждый человек, проходящий мимо, что чувствует пробегающая собака, о чем птицы щебечут… Я не смогла всё это – одновременно – переработать, осознать… Мой мозг перегрелся, и я упала на пол и стала биться в судорогах… А у меня в это время сумку украли. А там – деньги, документы… Хорошо, плейерфон в кармане остался. Врачи тётке позвонили. Она меня скоро заберет отсюда… Да. Вот так… А врачи… Смешные! Они думают, что я – идиотка. Спрашивают, где, мол, я думаю, я сейчас нахожусь… Да знаю я, что в дурдоме! Тоже мне, Америку открыли. Ну… Ладно. Пойду я спать. Потом еще поговорим, – и Галина встала и, слегка стиснув Машку за плечи на прощание, заковыляла к палате.

      Мария глянула на часы. Их разговор длился тридцать две минуты. Она победила!

      – Ну ты, Машка, даёшь! Мозги не поплавились? – Эйджен смотрела на неё с некоторой ехидцей.

      – Нет. Вроде. Это было сильно… Неплохо для эксперимента. Теперь только – скинуть бы всё это с себя…

      – Лапша пригорела? Ха-ха. Но её, похоже, ты привела почти что в норму.

      – Беседой?

      – Пониманием… Снимаю шляпу.

      – С тебя теперь – ключ.

      – Ага!

      Они смотрели в эту ночь какую-то слезливую мелодраму про колонию на Марсе и любовный треугольник ученых – озеленителей.

      Но, почти ровно в полночь, мимо них прошествовала вахтерша к «дежурке».

      – Пора! Она ушла! Я иду на дело. Жди, и пожелай мне удачи.

      – Удачи!

      Эйджен соскользнула с кресла и отправилась к входным дверям, поглядывая на пост «дежурки».

      Вскоре она вернулась и показала ключ.

      Они двинулись по коридору в сторону туалета. У «дежурки» никого не было. Больные в «надзорке» спали, а медсёстры, наверное, действительно пошли все в процедурную – отмечать День