Люди, ангелы и микросхемы. Виталий Вавикин

это звучит немного не так, – говорит Туке.

      – Услышал это в прошлом? – смеется Андерс.

      Туке не понимает шутки, но Рени уже смеется вместе с их другом, и ее подруга, и еще пара их друзей… Смеется даже Нова Арья, которая работает вместе с Туке. Она такой же хронограф, как и он, только специализируется на более позднем историческом периоде. Ее последняя нейронная реконструкция рассказывала об инках и человеческих жертвоприношениях. Когда Нова говорит о проделанной работе, то Клифтон Андерс тут же вспоминает комплекс «Hexactinellida». Его шутки об инкарнации жрецов в комплексе веселят всех. Смеется и Нова Арья.

      – Сейчас людей так много, что все эти жрецы растворятся в обществе, как капля в море, – говорит Туке, стараясь не налегать на синтетический псилоцибин.

      Шумная компания оживляется, пытается вспомнить, сколько всего в мире жилых комплексов класса «Animalia». Рождается какой-то непонятный спор. Кто-то хвастает, что был под нижними ярусами платформы «Galeus longirostris».

      – Технические полости кишат крысами! – кричит Клемент Алев, который работает вместе с Рени в органах правопорядка.

      Нетрезвая компания оживляется.

      – Кто-нибудь пробовал настоящее мясо?

      – Синтетика стала уже не та.

      – Кто-нибудь сверните мне еще один косяк!

      – А почему мы никогда не пользуемся нейронными наркотиками? – спрашивает как-то не к месту Нова Арья.

      Все смолкают. Почти все. Нова Арья мнется, сжимается, краснеет. Девушка, которая прыгает в прошлое, видит, как приносят в жертву людей, не может вынести критику друзей.

      – По-моему, это как-то неправильно, – вступается за коллегу Туке. – Чего вы на нее накинулись? Синтетический псилоцибин тоже запрещен, но его здесь целые горы. Алкоголь, сигареты, кокаин… Черт, да нам всем и без нейронных наркотиков уже грозит срок, если сюда нагрянут представители служб правопорядка…

      – Мы уже здесь, – хмуро говорит Клемент Алев.

      Все нервно смеются. Почти все. Рени отводит Туке в сторону и спрашивает, как давно он спит с Арья.

      – А как давно ты спишь с Клифтоном Андерсом? – спрашивает Туке.

      Они расходятся, решив, что в этот раз лучше засчитать ничью. Тем более, что большинство этих романов начинаются и заканчиваются в нейронных социальных сетях, так что фактически причин для ссоры нет.

      – Я слышала, что у небожителей подобные контакты вообще заменили воскресные посиделки, – говорит Нова Арья. – Они собираются все вместе, включают нейронный модулятор и…

      – Ага, теперь понятно, почему внешне они все выглядят такими стерильными, – говорит Клемент Алев.

      – А кто-нибудь вообще занимался хоть раз сексом с небожителем? – спрашивает Рени. – Я имею в виду настоящий секс, не нейронную программу или социальную сеть, а глаза в глаза, кожа к коже. – Она обводит друзей нетрезвым взглядом и вспоминает Лею, о которой рассказывал ей Туке. – И вот сейчас я сижу здесь и спрашиваю себя, – машет рукой Рени, – если бы мой муж переспал с небожителем,