Делай, что хочешь. Елена Николаевна Иваницкая

Но ей, ей самой?

      – Дайте подумать. Я бы котенка подарил. Хоть и богиня, а заберет его в ладошки ковшиком, станет ахать и сюсюкать и ползать за ним на коленках. Вот увидите. Сам бы с удовольствием посмотрел.

      – У них там кот львиных размеров. Но не в том дело. Вы же сами сказали – провинциальная мещаночка. Мещаночке дарят колечко и сережки. Можно?

      – Как вы это себе представляете?

      – А вот как. – Хмель в голове соблазнительно навевал картины. – Прогулка вдвоем. Тропинка в солнечных зайчиках. Мы говорили, но замолчали. Понизив голос, признаюсь, что хотел бы подарить ей что-нибудь на память об этой тропинке. Из нагрудного кармана достаю сафьяновую коробочку. Там золотая цепочка с брильянтовой капелькой. Прошу разрешения застегнуть на ней цепочку. Как вам такой сюжет?

      Он хмурился и беззвучно барабанил пальцами по столу.

      – Так-так, цепочка вместо колечка, чтобы слишком многозначительно на палец не надевать. А где вы возьмете такую вещицу?

      – В нагрудном кармане в сафьяновой коробочке! – засмеялся я. – Вот она.

      – С собой привезли? Зачем? Славная безделушка. Только она не возьмет.

      – А я так поверну коробку, чтобы под солнцем рассыпалась радуга. И буду очень красноречиво и смиренно уговаривать, удивляться и обижаться. Почему не возьмет?

      – Так мне кажется. Да нет, конечно, не возьмет. По очевидной причине ваших красноречивых намерений.

      – Пари! На что? Назначайте срок. Через неделю?

      – Не выдумывайте. Вы при любом исходе пожалеете, что предлагали. Это некрасиво.

      – Не морализируйте. Вам-то не о чем будет жалеть, если вы в ней уверены. На что?

      – На ящик коньяка. Ни через неделю, ни через месяц, никогда. А коньяку я бы выпил. Пойдемте в буфет. Вино хорошее, но слишком сладкое.

      Коньяк у меня был, я достал фляжку. Выпили.

      – Через неделю вы увидите на ней цепочку.

      – Нет.

      – Через неделю и скажете. А сейчас скажите вот что: неужели и к такой красоте можно привыкнуть, проскальзывать глазами?

      – Я и до сих пор, как ее вижу, с бескорыстным восхищением думаю: это какая же была жена у Старого Медведя, если Марта – живой портрет? У нас такой не будет.

      – А вы ее не видели, она давно умерла?

      – Никто ее не видел. Он приехал сюда уже вдовцом.

      Совсем стемнело.

      – Хватит сентиментальничать в темноте. – Он хлопнул ладонью по столу и встал. Стакан зазвенел на плитках пола. – Предлагаю закончить приятный вечер в обществе мадам Луизы и ее воспитанниц.

      Вот спрашивается, зачем я туда потащился? Зачем мне были нужны эти воспитанницы?

      – Здесь у нас на границе нравы высокие, – издевался он по дороге. – Не ждите, что у мадам вас встретит юный цветник. Все воспитанницы в годах и все рожи. Чертополох. Но что есть, тем и угощаю.

      – Подпольный притон? – пьяно похохатывал я, неубедительно держась на ногах, но что-то пытаясь изобразить.

      – Абсолютно легальное заведение. Пансион. Спросите у секретаря местного самоуправления. С вывеской.