Делай, что хочешь. Елена Николаевна Иваницкая

раньше и – ах вот как это здесь принято? – поцеловал ей руку. А может быть, и не принято: старик резнул взглядом, развернулся и вошел в гостиницу.

      Старый Медведь приветственно хлопнул меня по плечу, потом так же похлопал подошедшего с Гертрудой охотника.

      Выяснилось, что метиса зовут Гай Тергенс, что он мне покажет самую лучшую охоту, что отряд уже отбыл прямо от школы, как только закончилось собрание. Школа и ратуша помещались в одном здании, но его почему-то называли не ратуша, а школа. Гай присел с нами за столик, но только на минуту. Старый Медведь казался не то озабоченным, не то удивленным. Я спросил, что произошло, но тут опять возник его взбудораженный собеседник.

      – У меня душа не на месте! Не могу я с девчонкой об этом говорить! Всё ваше попустительство! Делай что хочешь!

      – Поругались и хватит, – сказал Старый Медведь, успокоительно выставляя ладонь. – Марта не девчонка, а такой же член коллегии, как вы. У кого какие принципы, давайте попозже обсудим. Хотите, устроим публичный диспут? …

      – Ваши принципы – отрава!

      – Виртус, успокойтесь…

      – Как я могу успокоиться… – Он махнул рукой и исчез в темноте.

      Слуга принес керосиновые лампы. Карло, хозяин, зажег фонарь у входа. Стало нарядно. На площади было много народу. Гудели голоса, звенели стаканы, журчал фонтан.

      – Случилось… да, – негромко начал Старый Медведь. – И раньше бывало, а сегодня как-то чересчур. Зашла речь об этом самом пансионе. «В здоровом теле», слышали?.. Виртус давно призывает его запретить. Марта опять заспорила.

      – Марта? Почему?

      Старик вздохнул.

      – Потому, – объявила Герти, строго наставляя на меня прекрасные ресницы и повторяя чужие слова, – что хуже проституции только подпольная проституция.

      – Вот оно самое, – кивнул Старый Медведь. – Виртус вспылил, что невозможно ничего обсуждать серьезно, пока тут сидит девица. Потребовал убрать Марту из коллегии.

      – Марта в коллегии единственная женщина?

      – Нет, конечно, но такая молодая – единственная. Раскричался, что мы проповедуем безнравственные принципы. Но Марту нельзя вывести из коллегии, земляки ее выбрали.

      – А это правда, что ваш принцип – делай что хочешь?

      – Мой тоже, – улыбнулась Герти.

      В защитники высоких постулатов долга я годился хуже всех, но так удивился, что сразу принялся возражать.

      – Но ведь это действительно опасно. Что будет, если каждый станет делать, что хочет?

      Старый Медведь внимательно на меня посмотрел:

      – И что же будет?

      – Хаос.

      – Почему?

      Старик дольше и лучше обдумывал проблему и теперь владел инициативой. Я чуть было не ответил беспомощным доводом «это очевидно», но вовремя опомнился. Что ж, если хотите – пожалуйста:

      – Человеческие желания переменчивы и непредсказуемы, исчезают и возникают, сегодня хочу, завтра не хочу. Твердое желание возделывать свой сад