Уарда. Любовь принцессы. Георг Эберс

мне, что он привез добычу и что отныне вам будет хорошо. Золотое кольцо, которое он мне подарил, я прятала в моем платье, когда наехала колесница. Я затягивала узелок, как вдруг у меня потемнело в глазах, и дальше я уже ничего не видела и не слышала. Развяжи узелок, бабушка, это кольцо – твое. Я хотела принести его тебе. На него ты должна купить жертвенное животное, вина для дедушки, глазной мази[43] для себя и веток мастики[44], в которых ты уже давно вынуждена себе отказывать.

      Парасхит с напряженным вниманием слушал слова внучки. Он снова поднял с молитвой правую руку, и Пентаур опять заметил, что его глаза, так же как и глаза его жены, увлажнились, и тяжелые горячие слезы потекли на мозолистую руку. Затем он вздохнул, подумав, что больная приняла какой-нибудь сон за действительность. Но на ее платье он заметил узелок.

      Старик развязал его дрожащею рукою, и золотое кольцо покатилось по полу.

      Бент-Анат подняла его, подала парасхиту и сказала:

      – Я пришла к тебе в счастливую минуту. Ты снова приобрел сына, и твоя внучка будет жить.

      – Да, она будет жить, – подтвердил лекарь, остававшийся до сих пор немым свидетелем этой сцены.

      Парасхит на коленях приблизился к царевне и со слезами на глазах взмолился:

      – Прости мне, как я тебе прощаю, и если благочестивое желание не становится проклятием на губах презираемого, то позволь благословить тебя.

      – Благодарю тебя, – сказала Бент-Анат, между тем как он поднял руку для благословения.

      Затем она обратилась к лекарю, приказала ему заботливо ухаживать за больною, наклонилась над нею, поцеловала ее в лоб, положила возле нее золотой браслет и кивнула Пентауру, который вышел вместе с ней из хижины.

      VI

      Лазутчик царя и молодая жена возницы Мены дожидались возвращения Бент-Анат.

      Некоторое время они стояли молча рядом, затем прекрасная Неферт, подняв выражавший усталость взгляд, сказала:

      – Как долго Бент-Анат остается у парасхита! Я совершенно измучена. Что нам делать?

      – Ждать, – ответил Паакер.

      Он отошел от молодой женщины, поднялся на одну из глыб, громоздящихся на дне ущелья, быстро окинул пристальным взглядом окрестность, вернулся к Неферт и сказал:

      – Я нашел тенистое место, вон там.

      Неферт бросила взгляд в указанном им направлении и покачала головою. Золотые украшения ее головного убора тихо зазвенели, и холодная дрожь пробежала по ней, несмотря на жгучий жар полудня.

      – Сехмет[45] свирепствует на небе, – сказал Паакер. – Укройся в тени. В этот час многие заболевают.

      – Я знаю это, – сказала Неферт, закрывая руками свою шею.

      Затем она пошла к двум огромным каменным плитам, наклоненным друг к другу в виде двух сторон карточного домика, между которыми находилось указанное местечко шириной в несколько футов, защищенное от солнца.

      Паакер шел впереди. Он задвинул в это убежище большой известковый камень, разостлал на нем свой головной платок и сказал:

      – Здесь

43

Сурьма, завезенная в Египет из Азии еще в очень древние времена и получившая там широкое распространение.

44

Мастичное дерево – вечнозеленый кустарник из рода фисташек; смола его отличается приятным запахом. Женщины часто жевали ее, чтобы придавать аромат дыханию. Также в Египте были распространены благовонные жевательные пилюли, рецепты их приведены в папирусе Эберса.

45

Богиня с головой львицы, над которой изображался солнечный диск со змеей. Эту богиню называли дочерью Ра и изображали в виде урея на диадеме ее отца, как символ смертоносного зноя полуденного неба. В жизни человека она воплощалась в пламенную и необузданную страсть, а в подземном царстве – в виде кошки или богини с головой львицы – причиняла ужасные ожоги мученикам. Ее дары – опьянение и страсть.