Встречный бой. Борис Васильев

еще не пробовал, – сказал Федор. – Это так, разведка боем.

      Грохот заглушил его слова: немцы начали энергичный и бессистемный обстрел. Солдаты попрятались в наспех отрытые щели. Прятались они с шутками, уже не испытывая ни страха, ни даже привычного нервного напряжения.

      – Пугает фриц напоследок.

      – Боекомплект расходует, чтоб драпать легче было!

      – Ну, паразит, я тебе эту мину попомню!..

      – Сейчас полезут, – сказал генерал и, не обращая внимания на мины, пошел к водонапорной башне.

      Мелешко шагал след в след, почти наступая на пятки. Генерал рассердился:

      – Что ходишь как тень? Влепит в спину на прощание…

      – У вас свой приказ, а у меня – свой, – ворчливо отозвался разведчик.

      По шаткой лестнице они поднялись наверх. Башня гудела от разрывов. Генерал приник к стереотрубе, произнес, не оглядываясь:

      – Петя, на прямой – в третью бригаду. Скажи, чтоб перестроились уступом справа. И чтоб Голубничий не зарывался!

      – Есть, – сказал молодой и очень молчаливый адъютант.

      Он загрохотал сапогами по лестнице. Навстречу, пыхтя, поднимался полковник Ларцев:

      – Куда, орел?

      – В третью.

      – Передай, что персональное дело Вовченко слушать сегодня не будем в связи с… – Он спохватился, посмотрел на адъютанта. – В общем, переносится.

      – Понятно! – сбегая вниз, крикнул Петя. – В связи с тем самым!..

      Полковник, отдуваясь, взобрался наверх. Налет кончился, и сразу стал слышен далекий гул танковых моторов.

      – Пошли, – сказал генерал. – К перевалу рвутся, черти. Передай Филину, чтоб обороняться и не думал. Пусть наступает левым крылом по лощине.

      – Есть, – ответил лейтенант-связист, лично обслуживающий генеральскую рацию. – «Герань», я – «Ландыш», я – «Ландыш»…

      – Надоел мне этот цветочный флирт, – вздохнул полковник. – В жизни стольких цветов не видел, скольких за войну наслышался. И откуда у связистов такая склонность?

      – Ботаники все, – проворчал генерал, не отрываясь от окуляров трубы. – Нахально лезут немцы, очень нахально. Скажите Колымасову, чтоб начинал атаку на мост.

      – А не рано? – осторожно спросил полковник.

      – Чего тянуть? И так последними остались. Лейтенант вновь припал к своей рации, вызывая далекого Колымасова:

      – «Лютик», «Лютик», я – «Ландыш»…

      Слева – совсем рядом – ударили выстрелы. Капитан бросился к пролому, выглянул: стреляли в лесу, метрах в трехстах от башни.

      – Что там еще? – недовольно спросил генерал.

      – В лесу-то? – не оглядываясь, переспросил капитан. – В лесу минометчики наши стоят.

      – Может, немцы просочились? – предположил Ларцев.

      – Пошлите кого-нибудь узнать, – нетерпеливо сказал генерал: Колымасов уже начал атаку, и все внимание генерала занимал теперь мост.

      Капитан молча спустился вниз. У входа в башню стоял младший лейтенант: его опять обуял страх, что он не успеет выстрелить в этой войне.

      – Товарищ