Встречный бой. Борис Васильев

тянулся перед каждым офицером и все пытался доложить, что прибыл «для прохождения дальнейшей службы», но командирам было не до него, и он, вздохнув, отходил в сторону. Он очень хотел повоевать и тоже понимал, что этот бой – последний, и радовался, и ужасался, что не успеет отличиться, и боялся погибнуть за полчаса до конца войны. Это двойственное чувство жило в нем постоянно: решившись, он обретал вдруг настойчивость и подскакивал к кому-нибудь из начальства, собираясь потребовать немедленного назначения, но тут же скисал, мямлил что-то невразумительное и сразу же отходил, втайне радуясь, что его никуда не послали.

      В пять на «виллисе» приехал полковник Сергей Иванович Ларцев – замполит командира корпуса. Он был грузен, добродушен и, с солдатской точки зрения, весьма стар, и поэтому командир корпуса во всех случаях обращался к нему только по имени и отчеству, позволяя себе откровенно нарушать устав. Увидев замполита, он тут же спустился к подножию башни.

      – Немцы отклонили ультиматум, – негромко сказал полковник. – В одном месте обстреляли парламентеров.

      – Ну и черт с ними, – резко отозвался генерал. – Упрашивать остаться в живых не собираюсь. Передайте Колымасову: в пять сорок атака. И пока не возьмет мост, пусть на глаза не показывается.

      – Людей жалко, – вздохнул Сергей Иванович.

      – Может, пропустим фрицев к американцам?

      Полковник промолчал. Генерал покосился на него, сказал мягко:

      – Мне, Сергей Иванович, тоже людей жалко. И не только этих, – он кивнул на разведчиков, сидевших на корточках у стены, – но и тех, кого та сволочь лет через двадцать в бой пошлет. Вот так. Готовьте атаку. И… – он твердо посмотрел в добрые, в стариковских морщинках глаза, – помните: для нас она еще не кончилась…

      – Товарищ генерал!.. Товарищ генерал!

      Ликующий женский крик заглушил грохот выстрелов, вой мин, далекий рев танков – он заглушил все, саму войну.

      – Товарищ генерал!

      Снизу, от узла связи, изо всех сил бежала девушка в гимнастерке, перетянутой ремнем, в узкой защитной юбке, в тяжелых кирзовых сапогах, смешно и трогательно хлюпающих на стройных ногах. Берета на ней не было, и черные волосы метались вокруг головы. Она, задыхаясь, лезла по крутому откосу, счастливая, восторженная, светлая. Торопясь обрадовать людей, она забыла обо всем на свете и, всегда обычно осторожная и скромная, сейчас совсем по-детски поддернула узкую юбку, бесстыдно сверкая голубой каймой стандартных армейских штанишек.

      – Товарищ генерал!..

      Он понял, что означает этот звонкий, ликующий крик. Понял и бросился к ней, оглушительно заорав:

      – Молчать!..

      От грозного окрика девушка споткнулась, упала, не отрывая глаз от подбегавшего генерала.

      – Товарищ…

      – Молчать!.. – второй раз рявкнул он и, запыхавшись от бега, остановился над нею.

      Сзади него тут же выросла фигура разведчика. Девушка снизу вверх посмотрела на них, все еще продолжая улыбаться.

      – Мир!..

      – Нет, –