Фантастиш блястиш. Григорий Аркатов

мне.

      В реальности молотильня не вместилась ни в две, ни в три и даже ни в тридцать минут. Естественно, что, в конце концов, у Дотца сдали нервы. Он медленно поднялся с постели и со свирепым видом направился к двери. В гневе ему было не до шпингалета, так что защелка стала невинной жертвой.

      – Хрумсь, – и Дотц исчез в темноте дверного проема.

      Мне же оставалось с упоением ждать развития событий. Но ни криков, ни гама, ни чего-то еще характерного для дебоша не последовало. Только вот звук отбойников как-то неожиданно стих.

      «Слава Богу», – взмолился я.

      Но напрасно. Лишь только я вновь укутался, старая песня продолжила свой мотив.

      – Тру-ууууууууууууу….

      «Боюсь, что болезнь неизлечима», – такой последовал вывод.

      Я был уверен, что Дотц потерпел крах в попытках усмирить шумливых соседей, и ждал, что он вот-вот появится на пороге с белым флагом и капитуляцией в зубах.

      Однако его пришествия не случилось. Пришлось списать это на стыдобу или на желание размять кости вечерней гимнастикой.

      Впрочем, размышлять о вечном на ночь глядя мне совершенно не хотелось. И потому я поспешил уснуть невзирая на внешние раздражители. Сон был хаотичным и коротким. Проснувшись, я сверился с часами. Они сообщили, что я проспал ровно час.

      Сбоку по-прежнему неистово долбили стену. Некоторые вещи никогда не меняются. Кровать Дотца также была пуста. И мне показалось это странным.

      «Где его носит?» – вполне уместный вопрос, но, лежа на кровати, я не мог постичь ответ.

      Пришлось сунуть ноги в ботинки и отправиться на поиски. В коридоре было темно, но по звуку долбежа я смог влегкую отыскать соседей.

      – Тук-тук!

      Эффект от таких действий был сомнителен. Я сам с трудом различал производимый звук на фоне остальной шумихи. Чего же я хотел от фанатов отбойников? Не получив ответа, я дернул дверь за ручку и вмиг возблагодарил администрацию за негласные правила.

      Впрочем, вся благодарность вмиг улетучилась, как только я сделал шаг вперед.

      «Да уж!» – таким было первое впечатление.

      Да и что другое думать, когда видишь троих мужиков с отбойниками, которые превратили соседний номер в место боевых действий. Стены, пол и потолок были истерзаны, издроблены и превращены в хлам. Здесь и там валялись куски перегородок, грунтовок и иных ранее целостных архитектурных фрагментов, частицы бетона заполоняли и так тусклый свет единственной лампочки, свисавшей с потолка.

      А в центре всего этого бедлама неким фениксом царил Дотц, привязанный к стулу и с кляпом во рту.

      Увидев меня, он замотал головой и заскакал на стуле. Один из мужиков тоже приметил меня и приказал другим остановиться.

      – Еще один, – сказал он, как только орудия разрушения стихли.

      Понимая, что в данном случае он имеет в виду мое нежданное появление, я поспешил спросить:

      – Что здесь происходит?

      – А это не твоего ума дело, – заявил мужик и надменно фыркнул.

      При такой завязке мой ответ затерялся в сумерках вариантов. Тогда следующий вопрос был адресован мне:

      – Чего