Пушкин и императрица. Тайная любовь. Кира Викторова

и мощному языку, которому нет подобного в Европе, по радушию, мягкосердию – я скорбел, что все это задавлено, вянет и, быть может, скоро падет, не принесши никакого плода в мире…… Да создастся для славы России поэзия истинно русская, да будет святая Русь не только в гражданском, но и в нравственном виде первою державою мира», – говорил Кюхельбекер.

      7

      Не говорит ли эта фраза героини «Рославлева» и знак секиры у текста: «Я стал(а) думать ее мыслями…» о том, что и пушкинская Полина была иностранка по происхождению, но «русская душой»? Исследователи «Рославлева» прошли мимо того обстоятельства, что «Неизданные записки дамы 1811 года» имеют в черновике дату «22 июня» – то есть число нашествия Наполеона в Россию. «Описки» текста автографа: «Я знал ее скромной и молчаливой», «я еще не понимал ее, но уже любил» и строки Плана: «…Москва в 1811 г. Наполеон шел на Москву… Мы отправились 15 августа……», – совпадают со временем отъезда Пушкиных из Москвы, приездом в Петербург Василия Львовича с племянником и встречей юного Пушкина с И. Пущиным (см. «Воспоминания современников о Пушкине». Москва, 1974. т. I, с. 72–73). Таким образом, «Неизданные записки дамы» могут представлять попытку Пушкина издания своих «Записок» о «Полине» – Е.А., как «защиты ее тени», – читаем в предисловии к «Рославлеву».

      8

      Не потому ли Модзалевский, «не сводя концы с концами», написал на рукописи (!) дневниковой записи 29 января 1815 г.: «Это почерк Пушкина 1816 года».

      9

      Не исключено, учитывая многомыслие поэтики, что образ «Другой Марии с другим младенцем на руках» имеет отношение и к «Богородице земного круга» стихотворения 1826 г.

      10

      Как известно, Бетховен посвятил Елизавете Алексеевне свой единственный полонез – «К Элизе», его оригинал находится в РГБ в Москве.

      11

      Послушаем речь современников на похоронах Елизаветы Алексеевны: «Те, кто имел счастье находиться вблизи Елизаветы, могли оценить широту ее ума. Из всех источников разума она черпала то богатство идей, ту зрелость размышлений, которые делали ее беседу особо замечательной».

      Но я вникал в ее беседы мало

      Меня смущала строгая краса ее чела… —

      вспоминает Пушкин в 1830 г. образ Жены, смотревшей за «школой» («В начале жизни школу помню я»).

      «С ее появлением в России ничто не могло сравниться с ее сокрушительной красотой… Все искусства имели права на ее покровительство. За ее счет молодые художники посылались в Италию… равно и поэзия весьма привлекала ее ум…» (Вел. кн. Николай Михайлович. «Императрица Елизавета Алексеевна», т. III. Послесловие.).

      12

      «Всемилостивейшая Государыня!

      Похвальное слово Государю добродетельному я осмеливаюсь посвятить Высочайшему имени Государыни, сияющей на троне изящнейшими добротами. Похвалю Герою, оградившему в древние времена Россию от нашествия свирепого Мамая, дерзаю поднесть Всеавгустейшей супруге Героя, спасшего во дни наши Отечество и Европу