Игра больше, чем жизнь. Рассказы. Андрей Дорофеев

смолчал, а потом поднял глаза.

      – Ваше превосходительство, прошу Вас – передайте царю, что не достоин я милости его… И…

      Слеза предательски выползла на щеку.

      – Простите… Не могу я! – сказал Андрюша слова, которые ещё мог произнести без рыдания, встал и быстро вышел вон.

      Когда Арманов через минуту вошёл в гостиную, перед ним сидел, устало облокотившись на стол, задумчивый Татаринов. Сидел безо всякого столичного лоска, с глазами как у лосиной головы позади него.

      Он поднял голову, и устало сказал:

      – Карету. Я еду обратно.

      Больше Арманов не добился от него ничего.

      Татаринов вышел и уехал, а на столе осталась стоять так и нетронутая тарелка с оползающим студнем.

      Андрюшка лежал в постели и тихо ревел, уткнувшись в подушку. В голове его стояли любимая Катюша, царский посол, грозящий пальцем, и документ.

      Документ.

      Несколько дней назад Арманов приехал с собрания злой и вызвал Андрюшку и отца в кабинет.

      Порфирий Иванович сразу недовольно начал рассматривать бороду в надверное зеркало.

      – Ох, не нравится мне это… Всё ты со своими писульками, что натворил-то теперь?

      Андрюша как обычно не ответил ему. В нём уже давно жило гадливо-предательское ощущение, что этот человек, с бородой и вечно навеселе, лишь по праву рождения является его отцом. Ни одной общей мысли, ни одного разговора по душам, ни даже взгляда на то, что Андрюша считал стоящим в этой батрацкой жизни. Андрюша мирился, что в его комнате спит, ест и пьёт водку чужой человек.

      Пришли в гостиную и ждали.

      Вошел Арманов, не смотря на них, снял сапоги, кинул их ко входу, надел плетёнки, сел на стул, и только тогда посмотрел на обоих.

      – Ты, – указал он на стряпчего, – выйди и жди за дверью.

      Тот поклонился зачем-то и выбежал, хлопнув дверью.

      Андрюша остался, посмотрел на Арманова, но не выдержал тяжёлого взгляда и опустил голову. Арманов начал говорить, и его тон не был ни угрожающим, ни ласковым.

      – Вот что, молодой человек. Давай поговорим начистоту. Я здесь живу, я здесь хозяин, и я вижу, что происходит. Моя дочь ненаглядная крутится в твоей мастерской, в глаза тебе заглядывает. Ты ходишь вокруг неё, картинки её рисуешь, каку же бабу не проймет? Сидеть!

      Последнее осадило Андрюшку, попытавшегося сбежать.

      – Сидеть. От меня не сбежишь, как от посланца царского. Ты мне вот что скажи, мил друг. Ведаю я, хотелось бы тебе на царской службе быть, мёд-пиво там пить. Ведаю – и не возражаю! Иди!

      Арманов пафосно встал и вежливым приглашающим жестом указал на дверь.

      Андрюша не сдвинулся с места.

      – Вот, мой соколик, – Арманов сел на место уже вполне буднично, – и не идёшь, и не уйдёшь, докеле доча моя не уйдет с тобою. А я её не отпущу, покуда не исполнится ей восемнадцать, когда она будет вольна. А перед этим я выдам её замуж, и будет она верной жёнкою какого-нибудь