Игра больше, чем жизнь. Рассказы. Андрей Дорофеев

сделал удивлённо-брезгливое лицо и обошёл стороны, размахивая руками, словно мельница, – Кака бумага? Он, болезный, спрашивает, кака бумага!

      Рывком подошёл к Арманову и, сменив милость на гнев, всунул ему свою харю прямо под нос:

      – А вот така бумага, вор ты и хапуга! Така бумага, второй дубликат которой, стряпчим твоим сооружённый заботливо, здесь лежит! – Порфирий Иванович похлопал ладонью по затёртому кожаному портфелю в своей руке.

      – Думал, дурак небось стряпчий твой, глупее Арманова Петра Алексеича! Ан нет, не тут-то было!

      Арманов безотчётно схватил вдруг портфель и стал молча выдирать его из руки стряпчего. Но тот отвесил ему такой значительный тумак в голову, что Арманов еле на ногах устоял и портфель выпустил. Купец осел на землю с открытым ртом и невидящими глазами – кажется, его хватил удар. Вокруг него поднялась суета.

      Тяжело дышащий Порфирий Иванович подошёл ко стоящему на том же месте и наблюдающему за развитием событий Татаринову.

      – Господин хороший, стряпчий же я у супостата этого. Бумага сия, о которой баталия велась, лежит в сейфе армановском на случай надобности. А дубликат её заботливо я припас, беспокоясь о закабалённом дитятке моём ненаглядном… – Порфирий Иванович чуть слезу не пустил. – Вот он, примите с милостью от меня.

      И Порфирий Иванович достал из портфеля бумагу.

      Татаринов посмотрел на неё несколько секунд и сухо передал прислужнику своему:

      – Проверить на легальность.

      Тот пошел в заднюю карету, а Порфирий Иванович остался на месте и приговаривал всё:

      – А то как же… Бумага настоящая… Ваш слуга покорный делопроизводству-то обучен, все чин чинарём, по всем законам прописана бумага…

      К Андрюше и Катюше подошла всё ещё шокированная маман.

      – Встань, Катюша! Не пристало тебе сидеть на мостовой, словно церковному юродивому.

      Катюша с улыбкой встала.

      – Я ещё не вполне понимаю, как всё это произошло. Сломали вы жизнь отцу со своими вывертами. Что же теперь делать? Гольц уехал обиженный, отец чудом очнулся. А тебе, Андрюша, лучше домой не приходить. Петр Алексеич не примет тебя обратно, – голос маман был раздражён, но это сильно скрадывалось усталостью от порушенных в миг мечтаний.

      Андрюша опустил глаза и улыбнулся.

      – Что ты думала, дочь, когда от отца вырывалась? Где он тебе теперь жениха такого найдет?

      Дочь посмотрела на мать так удивлённо, что та аж отстранилась. Катя отошла от Андрюши и матери на сажень, посмотрела на обоих молча. Фаты на ней не было, осталась она в руках папеньки. Пшеничная коса, предмет заглядения и зависти, уложена аппетитным караваем.

      Чуть склонивши главу, Катюша несколькими точными движениями выдернула из волос зажимы и фигурные шпильки, и золотой водопад хлынул бурунами на руки и плечи Катюши.

      Маман лишь ахнула, а среди присутствующих на площади воцарилась мёртвая тишина.

      Катюша стояла с неземной улыбкой и полуопущенными веками, держа руки немного поднятыми, и волосы