Записки героя труда. Том 1. Мемуары. Юрий Копаев

конструктора я создаю выставку, которую курирует член Политбюро КПСС Кириленко (в лицо я его не знал). На стройке он появился инкогнито без охраны и стал выуживать информацию о реализации выставки. У меня был принцип «начальник моего начальника – не мой начальник!» Так как мне было приказано не выдавать никакой информации конкурентам, я послал его к своему начальству и стал выдворять со стройки. Тут же, откуда ни возьмись, появились двое мужчин и, скрутив меня в «конверт», провели со мной «разъяснительную» работу, а позже меня чуть не уволили со службы. Второй. Принимаю участие в создании выставки «250 лет Академии наук» в качестве главного конструктора. Меня угораздило вступить в конфликт по техническому вопросу с куратором выставки, и.о. президента Академии наук (он был пожилой дядечка). На одном из совещаний я вступил с ним в пререкания, он, не имея аргументов, перешёл на личности, стал критиковать мою прическу а-ля – Битлз. От чрезмерного волнения ему стало плохо. Тут же двое мужчин вывели меня из зала и начали запугивать: «Если с ним что лучится, Вам несдобровать!» Меня не отпускали, пока он не пришёл в себя. Кроме того он выяснилось, что без меня выставку открыть будет сложно. Меня отпустили и убедительно попросили с ним не спорить.

      Третий. Уже в новой России мне пришлось общаться с крупным дельцом, который открыл модное молодёжное кафе в Москве, будучи кандидатом в президенты. После выборов, он хотел поговорить со мной как с главным дизайнером на предмет открытия ещё сорок таких же кофе. У него была двойная охрана. Первая – милиция с оружием, а вторая (разрешённая бывшим московским мэром) – наёмники с автоматами «Узи». Меня тщательно обыскали и попросили открыть сумку. Мне было противно, что меня обыскивают, как последнего фраера. Я отказался, и они доложили боссу. Он встал, подошёл к моему столику и поздоровался за руку. В беседе, когда я попытался открыть сумку и что – то ему показать, тут же подскочила охрана. Он жестом их урезонил.

      Охрана у моего соседа по палате была своеобразная: люди, имеющие вид мед братьев, совсем на них не похожие; посетители, приходящие к нему в любое время; врачи, смотрящие ему в рот, выполняющие все его желания и прихоти. После выписки из больницы мы никогда больше не общались. Я дал ему свой мобильный телефон, но звонка не последовало. Для конспирации он пользовался пейджером, а я не люблю писать смс, предпочитаю личное общение «с глазу на глаз».

      Сравнивая наши жизни, я пришёл к печальному выводу. Он всю жизнь воровал, наносил ущерб государству и людям. Я всю жизнь много и тяжело работал, приносил только пользу. Он прожил жизнь и в тюрьме, и на воле безбедно; находясь в пенсионном возрасте, мог сам оплатить дорогую операцию. Я же вынужден доживать на нищенскую пенсию, и операцию сам оплатить не могу. Вывод: что-то в нашем государстве не так!

      В России воровали всегда. Но и при «проклятом царизме», и при «советах» государство на уровне закона и общество на уровне светской и религиозной морали строго осуждали воровство. На уровне