Арденны. Михель Гавен

посмотрела на Ханса. Лицо его было бесстрастным. Как и обычно, оно не выражало никаких чувств. Темно-голубые глаза холодны и спокойны. Как будто он не предлагал ей ничего особенного. Он ждал.

      – А как же ты? – спросила она вдруг. – Ведь если они начнут искать, они выяснят, кто устроил мне побег. Тебя накажут. Если не хуже…

      – Меня накажут, – уголки губ дрогнули, он едва заметно улыбнулся. – Разжалуют, это точно. Но это уже мое дело. Иди.

      – Нет, – она ответила резко, опустив голову. – Нет.

      – Что? – он переспросил удивленно, слегка приподняв бровь.

      – Я никуда не пойду, Ханс. Я не хочу, чтобы тебя наказали.

      Она заметила, что, несмотря на все умение владеть чувствами, он смутился и отвел взгляд, чтобы не выдать выражение глаз. Потом, опустив козырек фуражки ниже, спросил строго:

      – Ты остаешься? Решай скорей. Мы больше не можем стоять здесь, – он кивнул на дорогу.

      Она оглянулась – из-за поворота показался военный транспорт.

      – Да, остаюсь, – сказала она решительно и, усевшись на сиденье, захлопнула дверцу автомобиля. Он обошел машину и сел за руль. Транспорт приближался. В зеркало она увидела, что он смотрит на нее, и не узнала его взгляд. Теплый синий свет струился, отраженный зеркальной поверхностью, обволакивая и согревая. Он повернулся и, перегнувшись через спинку кресла, поцеловал ее поблекшие губы, на которых запеклась кровь. Транспорт поравнялся с ними. Притормозив, проезжавший офицер спросил:

      – Нужна помощь, господин гауптштурмфюрер?

      – Нет, благодарю, – Хергет махнул рукой. – Все в порядке. Поезжайте.

      Вскоре он уехал по новому назначению. Без предупреждения, ночью. А утром к шеренге заключенных вышел новый комендант, гауптштурмфюрер СС Габель.

      Сзади послышались шаги. Маренн обернулась. В сопровождении своих офицеров штурмбаннфюрер СС Хергет направлялся к гардеробу. Сколько же времени прошло? Сигарета давно потухла. Бросив ее в урну, Маренн подошла к штурмбаннфюреру. Он не обратил на нее внимания. Тогда она назвала его по имени:

      – Ханс!

      Харгет обернулся. Все тот же резкий, холодный взгляд.

      – Вы не узнаете меня, Ханс?

      Она подошла ближе. Холодное недоумение сменилось удивлением, в глазах мелькнула радость.

      – Ким? – он окинул взглядом ее форму. – Я вижу, вы сделали карьеру, фрау Ким. Вам идет.

      Потом, оглянувшись на офицеров, приказал:

      – Отправляйтесь в расположение, господа. Я буду позже. Ты здесь одна? – спросил, когда офицеры ушли.

      – Нет, но я предупрежу. Подожди.

      Она почти вбежала в зал. Потягивая прохладное белое вино, Алик все еще сидел за столиком. Она подошла.

      – Ну, наконец-то. Где ты была? – спросил он.

      – Алик, дело в том, – она запнулась. – Я должна сейчас оставить тебя. Ты понимаешь, Ханс Хергет, он бывший комендант лагеря, где я находилась.

      – Не понимаю, – Алик пожал плечами. – Насколько я помню, ваш комендант Габель довольно скучная личность, старый и