Твое тело – моя тюрьма. Оксана Лесли

новости

      Мишель очнулась от триллера-сна и увидела белый потолок с текстурой попкорн. Другая реальность отступила, чуждая и непонятная реальность, в которой она – молодой мужчина Тави, убийца из другого мира, с фиолетовыми волосами, арестованный полицейскими-шарами и осужденный на какую-то непонятную реабилитацию.

      Память, как вулкан, взорвалась картинками из только что пережитой катастрофы: внедорожник протаранил ее автомобиль, разбитое лобовое стекло, крик Остина, карета «скорой помощи», взлетающий вертолет.

      Девушка пошевелила сначала пальцами ног, потом рук. Все двигалось, и при этом не возникало никаких неприятных ощущений. Значит, обошлось без переломов. Она стала себя ощупывать: вот шея, лицо, ногти. Мишель не помнила, как ее облачили в больничную одежду.

      Огляделась. Одноместная палата с небольшим телевизором, прикрепленным к бежевой стене, тумбочкой, двумя жесткими стульями и уборной. Линолеум с рисунком «под паркет», пастельных тонов репродукции с изображением неприметно-бесхарактерных пейзажей в дешевых деревянных рамках, вертикальные пластиковые жалюзи на окнах.

      Фред сидел на стуле около ее постели и молча грыз ногти – странная привычка, которой Мишель за ним раньше не наблюдала.

      Отчим, хозяйственный во всех отношениях, в глазах Мишель был неудачником. У него не было ни образования, ни профессии, ни сбережений, ни кредитной истории. Сын Остин был единственным достижением в его жизни.

      Мишель была осведомлена, что отчим отбывал наказание в тюрьме за наркотики, а потом по программе реабилитации попал в приют для бывших зэков, так как ему некуда было деваться. Родственников у него не осталось, а наследства – тем более. Если бы не приют, то ему была одна дорога – жизнь под мостом или новые преступления ради крыши над головой.

      Мишель слышала от него, что приют для бывших заключенных – это что-то вроде дома, в котором в каждой спальне по нескольку трехъярусных кроватей и одна кухня на двадцать мужчин. Заведением владел и управлял некий пастор, чья миссия заключалась в спасении душ бывших преступников и направлении их на путь истинный. Пастор помогал им встать на ноги, овладеть профессией, ставил на учет на биржу труда и пытался научить мыслить по-христиански: «Не укради, не убий, работай в поте лица своего». Каждый вечер бывшим заключенным он читал Библию и объяснял те или иные моменты, к чему Фред относился как к промыванию мозгов, от которого его воротило. Но нехристианских приютов для бывших падших ангелов, где бы не навязывали то, во что он не верил, не было.

      Каждое воскресенье всех жильцов приюта возили на автобусе в церковь. Там Фред познакомился с матерью Мишель, Анжеликой. Ее мозги, еще не очухавшиеся после потери любимого мужа, застряли в его сладких словах как муха в тягучем сиропе. Фред получил все: жену, дом, сына со своими генами и статус мужа-домохозяйки. Его эта жизнь устраивала, и поэтому Мишель считала его неудачником и везунчиком одновременно: человеком, который сумел воспользоваться ситуацией. Мужчиной, который не в состоянии содержать семью, а сидит на шее женщины.

      Ее