Grafоман. Виталий Новиков

на собственном авто. Он мог воспользоваться служебной машиной, но не стал этого делать, так как в этом случае ему пришлось бы сидеть на пассажирском сиденье, а машину вёл бы водитель, какой-нибудь сержант или старшина. Иван хотел ехать один. Пока он ехал, он пытался анализировать, но умные мысли не лезли в голову. Одна чепуха и романтика. «Вот и август наступил, – думал он. – Август – красный месяц, красный, как планета Марс. Месяц летний. Лето – это же пик активности всего живого, апогей. И у меня сейчас пик, апогей, а дальше будет спуск, плавный ли или же пикирование, штопор. Головой вниз. Сорок лет. Твою мать! Когда-то я думал, что сорок лет – это всё, конец, закат жизни. Теперь я понял, что сорок лет – это пик, для меня точно. Я сейчас такой, каков я есть по своей сути. Что будет дальше непонятно. Неважно это. В сорок лет у тебя уже есть правила, по которым ты живёшь, а будущее – это следствие следования этим самым правилам. Может быть, это мы и называем судьбой?»

      До Коломны осталось доехать всего ничего.

      В Коломне когда-то жил один из пятерых Романов Сорокиных, которые уволились из школы. Иван знал о коломенском Романе Сорокине, что тот родился в шестьдесят шестом году; следовательно, в шестом году ему было сорок лет. Это укладывалось в портрет разыскиваемого, который составил ранее Иван.

      Иван подъехал к школе, в которой преподавал Роман.

      Директор худой сорока двухлетний брюнет Геннадий Владимирович заседал в узком кабинете. За его спиной висел портрет улыбающихся Путина и Медведева. Иван показал удостоверение директору и сел на стул напротив него. Директор убрал стопку бумаг в ящик стола и спросил:

      – Чем обязан?

      – Капитан Голицын – московская полиция. Я разыскиваю Романа Сорокина, который преподавал в вашем заведении.

      – Роман Сорокин?

      – Да. Мне нужен этот человек.

      – Дело в том, что я недавно работаю в этой школе и не застал его. Он уволился до моего назначения в эту школу.

      – Когда?

      – Не знаю точно. Я кое-что слышал о нём, поэтому и ответил положительно, когда нам позвонили по его поводу.

      – Другие учителя наверняка могут что-то о нём рассказать. У него были любовницы среди учительниц?

      – Я так глубоко не знаю личную жизнь моих подчинённых.

      – Хорошо, скажите, а кто из учителей может рассказать о Сорокине.

      – Мария Михайловна – историк, Антонина Ивановна – математик, Екатерина Сергеевна – физик. На счёт остальных не знаю.

      – Этих людей пока достаточно. Кстати, какой предмет он преподавал?

      – Русский язык и литературу.

      Мария Михайловна была пожилой женщиной с пронзительным взглядом колючих чёрных глаз. Иван поговорил с ней на большой перемене.

      – Роман. Рома-Рома-Роман, – пропела странно Мария Михайловна. – Что же он натворил?

      – Ничего. Просто мне нужно найти его, – объяснил Иван.

      – Что я могу про него сказать. Интеллигент, умница.

      – Какие у него были интересы? Может быть, он писал романы?

      – Рома? Романы?

      – Он ничего про это не говорил.