С отрога Геликона. Михаил Афинянин

в ладоши. После этого началось настоящее действо. Через вход с противоположной стороны зала двумя стройными рядами начали заходить девушки. Они выстраивались вдоль боковых стен до тех пор, пока не заняли их и, вдобавок, еще и противоположную стену. Все без исключения девушки были одеты в белые платья, затянутые поясами. Стояли они строго по росту: ближе к Гераклу – те, кто пониже, и дальше, соответственно, те, кто повыше. В каждую из колонн были вкраплены по три старшие женщины. На них были темно-красные с золотой вышивкой платья. Прийдя на свои места, они вышли из общего строя, встав позади более юных участниц этой странной процессии.

      В зале на некоторое время снова воцарилась тишина. Геракл был ошарашен и, в самом деле, не знал, как ему себя вести. Он вопросительно посмотрел на Сфенела. Царь сделал достаточно красноречивый жест, приглашая гостя пройти внутрь. Геракл сделал несколько шагов, но затем обернулся назад: Сфенел махнул ему рукой, чтобы тот, не боясь, продолжал движение. Юный герой принялся рассматривать девушек. Они были самые-самые разные. Наиболее высокие стояли у противоположного входа в зал. Одна из этих тиринфянок, смотревшая на Геракла сверху вниз, напоминала ему гостий из неведомых северных стран, которые время от времени останавливались в Фивах: она была голубоглаза и с волосами белее снегов Парнаса. Вот другая тиринфянка, ростом пониже и потемнее, с выраженной даже под платьем округлостью бедра и полными губками. Вот третья – стройная и светловолосая с легким рыжеватым оттенком и милыми веснушками. Рядом с нею – такая же стройная, но темная, чем-то отдаленно напомнившая Гераклу дочь Феспия Эрато. Все они были по-своему хороши, от каждой исходил свой круживший голову аромат. Как показалось Гераклу, платья у всех девушек были одеты не на хитон, а на голое тело. При этом, их взгляды мало соответствовали созданной их красивым выходом торжественной обстановке. Они боялись встретиться глазами с Гераклом и вообще, как ему показалось, были невеселы.

      – Я слышал от моего учителя Лина, – сказал юный герой, обойдя круг и вернувшись к Сфенелу, – что на каких-то островах так выстраивают хор. Они что будут петь?

      Со своей стороны сын Амфитриона не сомневался в том, что петь эти девушки не будут. Но для чего же тогда собрал их царь в этом зале?

      – Они хотят порадовать тебя, Геракл, а как, об этом ты сам у них и спроси, – попытался ободрить недоумевающего юношу Сфенел, но его улыбающееся лицо сохраняло какую-то странную неуверенность. – Ну, смелее!

      Гераклу ничего не оставалось, как обратиться к девушкам. Чтобы далеко не ходить, он направился к одной из самых маленьких тиринфянок. Как и сам сын Амфитриона, она была огненно-рыжей. Особенно отличали ее необыкновенно добрые светло-зеленые, как весенняя листва, глаза. Едва поняв, что Геракл собирается заговорить с ней, она испугалась, покраснела и опустила взгляд.

      – Как твое имя? – спросил юноша со всем возможным участием, видя ее смущение.

      – Я Метанира, дочь Амафонта, – ответила девушка.

      – Амафонт – один из наших виднейших торговцев, – раздался от входа голос Сфенела.

      Прислушавшись