Уважаемые отдыхающие!. Маша Трауб

улететь. Странно, никогда не было так жарко. Цветы гибнут. Всегда же прохладно было. Каждый день цветы гибнут. Не могу на это смотреть.

      Стоял июль, для Кати – первый июль здесь.

      – Столько людей. Просто толпа. Дышать нечем, – посетовала она.

      Тетя Валя оглянулась и на всякий случай посмотрела на часы. Шесть утра. Вокруг – никого. Дышать пока есть чем. Вот к полудню точно задохнешься.

      – Кать, рейс задерживается, пойдем, я тебя завтраком накормлю. Может, оденешься? Чё у тебя в чемодане-то?

      – Рассада, – ответила Катя, – решила увезти, дома пересадить.

      – Пойдем пока со мной. Мы и рассаду пересадим. Самолета сегодня не будет. Пойдем, потихоньку…

      Тетя Валя увела Катю в столовую. Положила ей вчерашних сырников и налила чаю. Катя послушно ела. Тетя Валя вытаскивала из чемодана рассаду. На помощь она призвала Галю, притащившую цветочные горшки и пакет с землей. Пересаживала, поливала. Катя очнулась от крика баклана: тот прилетел и сел на подоконник.

      – Который час? – спросила она.

      – Половина седьмого, – ответила тетя Валя.

      – Что я здесь делаю?

      – Сырники ешь.

      – Я схожу с ума. Мне плохо. Я не помню, что делала вчера. Не помню, какой сегодня день, – призналась Катя.

      – И я не помню. Сезон. Просыпаешься – вроде понедельник, засыпаешь – уже пятница. Это нормально, – ответила тетя Валя.

      Катя спокойно доела сырник.

      – У тебя случилось что?

      – Случилось? Да, наверное… я пойду, спасибо. Валя? Вас Валентиной ведь зовут?

      – Тетей Валей. Я уж лет с тридцати как тетя Валя.

      – Тетя Валя… Как красиво, – Катя показала на ростки в кадках, над которыми колдовала Галя.

      – Я пересажу и скажу Федору – он к вам перенесет.

      – Что? Горшки? Нет, мне не надо…

      Тетя Валя, конечно, всем рассказала, что Катя сошла с ума, но ей никто не поверил. Катя, как и прежде, плавала, ходила в красивом платье по набережной, рылась в своем саду, улыбалась. Заходила к тете Вале, кормила кошек остатками еды.

      Когда она сошла с ума? Никто точно не помнил, не мог сказать с уверенностью. Тетя Валя считала, что тогда, когда она в дождевике стояла под палящим солнцем. Ильич думал, что позже. После того, как к ней муж приехал.

      Муж, которого никто никогда не видел, действительно существовал. Ильич тогда уже жил в пансионате. Как и Галя. Тетя Валя задержалась в столовой, чтобы накрутить фарш на утро. Можно было прийти пораньше, но ей было неспокойно, и она включила мясорубку. Мясорубка ее всегда успокаивала.

      Тогда Катя влетела в столовую, прямо на кухню:

      – Он меня найдет. Мне надо спрятаться. Куда?

      Катя стала стаскивать кастрюли с полок. Смотреть на нее было страшно – бледная, глаза вполлица, руки трусятся.

      – Пошли, – тут же среагировала тетя Валя и отвела ополоумевшую Катю к Ильичу. Катю оставили в номере Гали. Тетя Валя ей еду носила. Но на третий день Катя не выдержала и вышла. Вернулась домой, где ее ждал муж, и уехала в Москву.

      Вернулась