ЛоГГ. 17 мгновений лета. 1-я часть триптиха «Спасти императора». Мария Олеговна Буркова

дорогая, все эти мужские игрушки – на деле просто чепуха, было б чем им заняться. Я действительно не разделяю ничьих убеждений – они чушь, вообще-то. Фредерика стала офицером только потому, что её отец был им – будь он судьёй или адвокатом, она стала бы юристом и точно так же нашла себе мужа, только семьянина посерьёзнее, честно говоря. Уж за год семейной жизни мог бы сделать девочке ребёнка – очень странный парень этот Вэньли. Я же стала женой перспективного офицера лишь потому, что знала, что моего парня всё равно пригребут в армию в нашем идиотском государстве. Мне был нужен он, а не трепотня о демократии и прочей ерунде. Он меня любит – и это всё, что мне от него нужно, взамен я даю ему понять, что он может всегда рассчитывать на меня. Всё. И мне без разницы, что там у него на воротнике – орёл, лев или триколорная ерунда с пятиугольником. Но пока ты не влюблена всерьёз, нечего цепляться за что попало – попадается обычно всякая мелочь. Не нужно бросаться людьми, тут ты права, но и разделять все их заморочки ты вовсе не обязана».

      – Ты что ж, на самом деле недовольна тем, что не носишь обычное женское платье из солидарности со мной? – убитым голосом проговорил Юлиан. – Я дурак, что не подумал об этом.

      – Это так, но что это меняет? – усмехнулась Катерозе. – Я достаточно хорошо смотрюсь и в форме, а надень я что гражданское – все решат, что ты завёл шашни с имперскими дамами и твоя репутация пострадает всерьёз. А вздумай ты напялить что-то вместо формы – считай, карта наша бита вовсе, раз подстраиваемся под победителей. До чего неприятно всё-таки разгребать чужие огрехи…

      – Ты полностью права, – вздохнул Юлиан и наконец сообразил нежно обнять её.

      – Что за шараду ты опять решаешь в уме? – проворковала она, погладив его по волосам. – Говори, я же вижу.

      Юлиан снисходительно улыбнулся.

      – Она называется «почему де Вилье хотел убить императора». Похоже, это из-за эпизода с ним мы получили ещё одну аудиенцию, а вовсе не из-за важности наших совместных соглашений.

      Катерозе звонко и заразительно засмеялась.

      – Всего-то? Да тут думать нечего даже. Не устоял перед искушением попытаться, вот и всё. А император просто великодушен, как все настоящие мужчины.

      – То есть? – озадаченно переспросил Юлиан.

      – То есть де Вилье эмоционален, как все честолюбцы, которых не устраивает сидеть на задворках мира и прозябать там со скуки. То есть он, будучи реальным лидером, завидовал императору, у которого получилось то, что он сам хотел бы сделать – вопрос, мог ли и прочая оставим в стороне, – азартно пустилась в пояснения подруга, величественно пылая жарким огнём в глазах. – Люди же часто дерутся не с реальными противниками, а со своими абстракциями, которые они наложили на образ других людей и назвали тех своими врагами. А эмоции – штука такая, которую нельзя недооценивать, иначе бы ты оставил де Вилье