Трем девушкам кануть. Галина Щербакова

сочувствовал. Свалилось им на голову дело – и никаких концов, не считая его. И хоть он тоже никакой не конец, они-то этого не знают! Опять же проклятый совковый непрофессионализм. Поезд ушел, но своего человека в нем не оставили. А там ведь мужик поехал новороссийский. Но проводница сказала:

      – Он спал. Даже когда я шум подняла, он подушку на ухо натянул – и все.

      Милиция этим и удовлетворилась.

      Черт с ней, с милицией! Ритин муж плакал, кричал, то что мама назвала бы – рвал на себе волосы, – и буравил, буравил при этом Юрая глазами. Его одного. И опять же… Милиция многодетную Алену ни о чем не спросила, семья села в «рафик» и тю-тю… А ведь он с Аленой был у Риты, и ушли они вместе. Целовались, между прочим. Юрая же с банками не отпускали. И кто? И куда? И откуда? И как же это вы так сразу догадались пеленочку на лицо покойницы натянуть? Откуда у вас было это знание о смерти?

      – От мухи! – кричал Юрай. – Она прилетела и прокричала. А вы пни глухие.

      – Ответите за дерзость, – сказал милиционер. – Я вам не шавка.

      Одним словом, домой Юрай добрался к середине дня, мама стояла у калитки, и подол фартука ее был измочален до предела: когда мама нервничает, она теребит фартук. Она его закручивает на палец или в колбаску, она вяжет из него узлы, она даже исхитряется откусывать его концы, в общем, по виду фартука маме можно ставить диагноз.

      История с Ритой маму потрясла. Мама рассказала, что Рита, несмотря ни на что, была душевной медсестрой, что муж ее тоже хороший парень. Ему был прямой путь в райком партии.

      – Но ты же знаешь, Юра, продолжала она, – их всех турнули. Он теперь в исполкоме. Водопровод на нашей улице он один пробил, как депутат. Господи ты боже мой, какое же горе! Сами молодые жили в большом доме. У нас, Юра, большие дома очень хорошей планировки. Кухни прямо-таки… И насосом им наверх качают воду, а ты же знаешь, сынок, наши проблемы. Всегда вагонетку держу с хозяйственной водой. Иначе ничего не вырастишь.

      Ритину смерть мама объяснила естественными причинами: у Риты в детстве был порок сердца, его залечили, но именно залечили, а не вылечили. С сердечниками так бывает: раз – и нету. Хорошая смерть, между прочим, для человека. Для родных, конечно, это тяжелее… Ой, несчастная мать! Ой, как же ей теперь жить на свете!

* * *

      Юрая вызвали в милицию, где уже сидела гордая миссией Алена. Было много вопросов о грибах, на что Алена просто засмеялась в лицо милиции.

      – Мы же живые! А мы ломанули больше, потому что нолито у нас было больше.

      Из примитивного интереса к грибам Юрай заключил, что, видимо, вскрытие дало какой-то результат. Но разве можно от отравления грибами умереть мгновенно? Чепуха! То, что они толкутся на грибах, – это доказательство их бессилия, не знают, о чем спросить. С другой стороны, разговор до такой степени формальный, что видно и слышно сразу – милиция закругляется. Это возмутило Юрая – что за дела? Взыграло ретивое. Юрай почувствовал – пружинит тема. Вот бы рассказать о слепом поиске милиции. Ведь это же счастливый (тьфу! тьфу! – конечно) случай, когда он с самого начала – с вагона,