Кто из вас генерал, девочки? (сборник). Галина Щербакова

ездить домой. И тетя Фрида была совершенно счастлива. «Кавалеров на свете много, а мама у тебя одна», – говорила она Ритке.

      – Конечно, мама, – отвечала Ритка. – Пусть нас кавалеры подождут.

      Когда кто-то из знакомых девчонок вышел на втором курсе замуж, тетя Фрида всплеснула руками.

      – Это же надо! – и просительно добавила: – Я тебя прошу: ты с ней не встречайся. Ну, что у тебя может быть общего с женщиной? – Слово «женщина» тетя Фрида произнесла очень брезгливо.

      А распределение все ближе и ближе.

      – Фима, скажи ей! – каждый день говорит тетя Фрида. – Она должна вернуться домой.

      – А это будет правильно, Фридочка? – беспокоится Риткин папа. – Она же комсомолка.

      – А разве комсомольцы не нужны здесь? И вообще, Фима, сколько у тебя детей?

      – Рита, ты не можешь уехать! – говорит в очередную субботу отец. – Ты у нас одна.

      – Идиоты! – возмущается тетя Рива. – Где вы найдете ей мужа? В этом городе? Не соглашайся, Риточка! Ни за что не соглашайся. Тут же нет общества.

      – Да что вы все замуж и замуж, – чуть не плачет Ритка, – разве это в жизни главное.

      – Вот видишь, – торжествует тетя Фрида, – у девочки совсем другое понятие.

      И все-таки по распределению Ритка вернулась домой. Теперь каждый день она ходила на работу в контору ОРСа. Вечером гуляла с родителями. Мама гордо шла рядом, влюбленно смотрела на Ритку и говорила:

      – Разве плохо? Ты дома, и у тебя есть всегда чистая ночная рубашка. Разве ты ходишь в столовую? Разве тебе нужно о чем-нибудь думать? Все твои деньги – тебе. Хочешь – купи шубу. Хочешь – купи ботинки за шестьдесят рублей. Хочешь – каждый день ешь конфеты пять рублей кило. Разве это плохо? А замуж – он не убежит. Был бы человек хороший и образованный.

      Ритка несказанно обрадовалась, когда райком комсомола включил ее в предвыборную агитбригаду.

      – Вы как молодой специалист…

      – Ничего не надо говорить, – взмолилась Ритка, – не надо меня агитировать. Я рада, что вы меня позвали.

      В этой бригаде она и познакомилась с Михаилом. Он пришел в райком злой и сразу стал ругаться.

      – У меня план летит к черту, некогда мне по дворам ходить… Пусть вот школьники ходят, – и он кивнул на Ритку.

      Ритка засмеялась, и ребята из райкома тоже, а Михаил потом рассказывал ей:

      – Мне и в голову не пришло, что ты уже взрослая. Сидит такая малюсенькая пигалица, глаза таращит…

      – Кто-кто? – возмутилась Ритка.

      – Пигалица… – смеется Михаил. А потом берет Риткины руки («Господи, и это называется „руки“. Сколько тебе лет, ребенок?») и говорит тихо-тихо: – Ну, ладно, не пигалица. Дюймовочка. – И удивленно спрашивает: – Где ты нашла эти глаза не по росту?..

      Они ходят по вечернему парку, небо сквозь лестничные пролеты разрушенного дворца кажется неестественным, как в театре. Из каменных щелей в стенах растет трава, и от этого развалины кажутся косматыми.

      – Ух, – говорит Ритка, – страшно.

      Михаил