Точка искажения. Елена Соловьева

внутри все клокотало от гнева. Так ее за два месяца еще не унижали, даже Гесс померк.

      – Что чудесно?! – вспылила она, но профессор проигнорировал ее недовольство.

      – Это Фабиан Ди Наполи, брат очень могущественного человека – советника регента. Одно его слово – и жизнь изменится!

      Чья жизнь – студентки или преподавателя? Складывалось впечатление, что профессор пытался выслужиться перед герцогом, подсунув «свежую магическую кровь». Да только пресыщенный демон ада вместо благодарности преподнес на блюдечке испорченный вечер. Руки все еще тряслись, и, чтобы не нагрубить преподавателю, Эйлин решила остыть на свежем воздухе.

      Парадное крыльцо – вот где не так людно; протолкавшись в холл, Эйлин побежала к главному входу. Стоило взять у официанта коктейль, но большинство напитков по цвету напоминали папины настойки. Наконец, оказавшись на широкой ступени портика, она облегченно вздохнула, свернула направо – и лицом к лицу столкнулась с незнакомой женщиной. Та плакала.

      – Простите! – извинилась Эйлин, и незнакомка, испуганно посмотрев на нее, разрыдалась еще больше. Присоединиться к ней, что ли… – Я могу вам помочь?

      – Вот. – Та указала пальцем на треснувший пополам горшок, в котором росли алые орхидеи. – Чем уж тут поможешь?

      Эйлин любила цветы очень выборочно, но к орхидеям питала что-то вроде уважения, поэтому предложила первое, что пришло в голову:

      – Обвяжите его лентой.

      Всхлипывания резко прекратились, гостья уставилась на Эйлин:

      – Гениально! А я-то отчаялась. Ну как, как можно заказать флористку без подручных? Говорю: в списке значилась помощница, я точно помню! И где она? Я одна как сумасшедшая ношусь по замку и устанавливаю вазоны весь день! Приходится просить студентов, преподавателей. Я же не телекинетик какой-то, а интеллигентная дама! И вот, полюбуйтесь: кто-то сбросил цветы прямо с этой консоли. – Она показала на пустую декоративную подставку у входа. – Хамство, по-другому и не скажешь!

      Эйлин с надеждой оглянулась, но не заметила кого-либо еще, готового помочь.

      – А у вас лента есть? – поинтересовалась цветочница.

      – Вон, снимите с повешенного, ему уже все равно, – предложила Эйлин, указывая на куклу, раскачивавшуюся под порывами ветра на колонне. Руки у нее были обвязаны длинной блестящей веревкой.

      – Лучше вы сами…

      Вот так: в бальный зал вошла перспективная студентка, а вышла помощница флористки. «Она подавала надежды и подносы». Не о ней ли это написали?

      Скоро Эйлин, довольная проделанной работой, пыхтела, пытаясь сдвинуть горшок.

      – Что у вас за цветы такие?

      – Похожи на те, что я тебе когда-то подарил, помнишь?

      Насмешливый голос Реннена вывел из равновесия, сердце пропустило удар; Эйлин второй раз за вечер искусственно улыбнулась:

      – Помню только, как их выбрасывала.

      Она рассмотрела его костюм скелета и не удержалась от колкости:

      – Вижу, ты проникся моим замечанием по поводу