ЗАГС на курьих ножках. Дарья Калинина

во что бы то ни стало пойти в храм и помолиться. Да, молитва ее была проста и безыскусна, но выходила Катька из храма успокоенная, с уверенностью, что теперь-то все святые в курсе ее проблем, а стало быть, если что, обязательно подстрахуют и самого худшего точно не допустят.

      – Что тебе эти церкви? – неожиданно спросил дядя. – Я вот не люблю бывать в таких местах.

      Оказывается, он тоже все это время думал о Тихвине.

      – Любуйся лучше природой.

      И Катька стала смотреть на многочисленные речки, ручейки и речушки, бывшие, кажется, главной достопримечательностью этих мест. Что еще ей оставалось делать? Когда в окне мелькнул очередной указатель, она не выдержала:

      – Куда мы все-таки едем? Надеюсь, не в Вологду?

      Вологда была пока самым дальним пунктом, о котором сообщали указатели. Спросила о ней Катя, конечно, в шутку. И очень удивилась, когда услышала в ответ:

      – Именно туда мы и направляемся.

      – Зачем?

      Дядя не ответил. Молчал всю дорогу, пока они не въехали на территорию Вологодской области. Катька, кстати, невольно обратила внимание, что, несмотря на скромный быт, всюду были приветливые лица. И на улицах удивительно чисто: нигде ни бумажки, ни бутылки, ни даже крышечки.

      Катя с дядей остановились у небольшого придорожного кафе. Встретили их как долгожданных гостей. Накормили вкуснейшими щами, а на второе дали по огромной котлете с гречневой кашей и грибами.

      – А компот?

      Не успел дядя пошутить, как появился графин с чудесным компотом, в котором плавали дольки осенней антоновки. Катька пила сок, тоже яблочный, и думала, что дома из одного стакана такого сока вышел бы литр, настолько здешний сок был концентрированным.

      После обеда дядя заметно подобрел, и Катька рискнула снова поинтересоваться:

      – Так зачем мы все-таки сюда приехали?

      На этот раз он наконец ответил:

      – Твой дед был родом из этих мест.

      – Разве?

      – Ты об этом, конечно, не знала.

      – Я всегда считала, что дедушка был родом из Галича.

      – Это мой отчим, – после паузы произнес дядя. – Он нас с твоей матерью выкормил, вырастил и, как говорится, поставил на ноги. Понятно, что ты его считаешь дедом. Мы с твоей мамой тоже Ивана Васильевича всегда звали папой. Родного отца мы и не помнили.

      Удивлению Катьки не было предела. В эту семейную тайну ее до сих пор почему-то никто не посвятил.

      – А куда же он делся? Я имею в виду твоего настоящего отца. Где он?

      – Посадили его. Уже после войны, в пятьдесят третьем арестовали. Под самый Новый год – так бабушка рассказывала – беда случилась. У всей страны праздник, а у нас дома горе. Даже не знаю, веришь ли, по какой статье. А в те времена, сама понимаешь, что означало оказаться в тюрьме. Спокойно могли отца расстрелять. Но сколько мы в перестройку ни запрашивали архивы, ничего о нем так и не нашли. Совсем ничего. Даже не смогли узнать, какой срок ему дали и где отец его отбывал.

      – Погоди, дядя, я что-то не пойму. А куда же он, этот