1917. Российская империя. Падение. Эдвард Радзинский

одетой в черное платье, с лицом, закрытым густой вуалью. Она села около меня, расспросила о моей болезни, попробовала пульс и осмотрела пролежни на моей спине. Потом Распутин подошел к кровати, дотронулся до плеча Государыни и сказал: «Ну вот, ей ты скажешь правду?» Я ответила: «Я всегда всем говорю правду, тем более что жить мне осталось немного».

      Когда Распутин отошел в сторону, Государыня сказала: «Скажите, он (Феофан. – Э.Р.) говорил вам о связи своей с тем лицом?..»

      «Это совершенная ложь, гнуснейшая ложь! Ничего подобного он не говорил и говорить не мог… Верю, что Господь покарает того, кто возвел на него такую клевету».

      В это время Распутин что-то сказал Государыне, но я не разобрала слов… Распутин завертелся по комнате и сказал: «Испугалась! Испугалась она!» Я ответила: «Не испугалась! Твою тысячу не возьму и епископа не продам».

      Распутин опять уговаривал меня сказать правду, прибавляя: «Твоим детям за это ничего не будет»… Перед самым уходом Государыня наклонилась ко мне и сказала: «Значит, вы говорите, что этого не было?»

      «Не было и быть не могло… Он предлагал мне 1000 рублей, если я соглашусь оклеветать епископа»… Государыня еще раз спросила: «Значит, это ваше последнее слово?» Я опять ответила: «Ничего говорено не было и быть не могло!»

      Государыня сидела нервная – снимала и надевала перчатку, а Распутин часто-часто приговаривал: «Испугалась, испугалась»… Затем Распутин взял ее под руку и, бросив на меня злобный взгляд, вышел из комнаты».

      Было в этом что-то жуткое: Государыня и уводящий ее в ночь мужик…

      Что означала эта сцена? Он был настолько уверен в своем безграничном влиянии, что позволял себе бессовестно лгать в присутствии императрицы? Или… «Наш Друг» попросту знал, что она сама мечтает навсегда изгнать Феофана из Крыма и ей нужен повод?

      Он хорошо читал и хорошо выполнял ее тайные желания. Он уже стал ее «вторым я». И становится ясным, почему после всего происшедшего царица написала Поповой письмо.

      Из показаний Поповой: «Вскоре я получила письмо, написанное тонким женским почерком, без подписи… В письме предлагалось мне опомниться и рассказать правду».

      Заканчивалась предпоследняя встреча Семьи с любимым Ливадийским дворцом. Ипатьевская ночь приблизилась еще на день.

      Портрет «святого семейства»

      До осени 1913 года Распутин не имел собственного жилья в Петербурге. Он жил из милости то у Лохтиных, то у Сазонова, снимал жалкие углы – в делах департамента полиции остались адреса «Русского»: Литейный проспект, 37; Николаевская улица, 70…

      «На Николаевской улице Распутин занимал в квартире одну комнату… В этой комнате была простая постель и крашеный деревенский стол-буфет», – рассказывает в «Том Деле» Молчанов.

      Но вот к нему приехали дочери из Покровского. Мужик решил дать им образование в Петербурге – пусть станут «дамочками»… А еще ему надоела безбытность – не хотел он больше болтаться по баням и грязным