Чертополох. Излом. Варвара Шихарева

только он – до поры до времени обласканный Баженом более всех иных детей наследник, но и сама старая ведунья. Нарсия Ирташ думала, что нашла для своего рода союзника, а на самом деле – впустила в свой дом ядовитую гадюку… Ставгар осторожно свернул пергамент и взглянул на отца. У него оставался лишь один вопрос.

      – Ты так желал новых выгод и милостей, что ради этого предал семью кровника? Нашептал Лезмету отправить Мартиара на границу с Амэном… – Голос Ставгара прозвучал негромко и подчёркнуто спокойно, но Бажен, услышав это полуобвинение-полуутверждение, вздрогнул, а потом ещё и со всего маху ударил кулаком по столу.

      – Нет!.. Я не нашёптывал князю, чтобы он отправил Мартиара в Реймет, и уж конечно, не по моему почину Ирташ потащил за собою в этот городишко всю свою семью, а амэнцы вторглись в наши вотчины… И потом, я ничего сделать не мог, ведь был возле князя – на свадьбе его дочери в Гройденской пуще…

      Бажен тяжело перевёл дыхание, но потом, взглянув на застывшего изваянием сына, устало сказал:

      – Моя вина лишь в одном – когда после подписания невыгодного нам договора с Амэном Лезмет, в очередной раз набравшись, стенал, что теперь его позор как правителя будет уже не скрыть, я предложил ему переложить часть вины на Ирташей. Истреблённому под корень роду человеческая слава уже безразлична, зато я избавлялся от многолетней удавки на шее: Ирташи теперь – никто, а значит, и заключенный между нами договор недействителен, а следовательно, никто уже не сможет использовать его против меня…

      Ставгар выслушал отца с закаменевшим лицом, ничем не выдавая того, что творилось у него сейчас на душе, но когда Бажен замолчал, сказал:

      – Ты ошибаешься, отец. Энейра, младшая дочь Ирташа, жива – ни она, ни её родичи не заслужили позора, который обрушился на них по твоей воле. Я добьюсь у Лезмета оправдания для этого рода…

      – Вздор! – Бажен тяжело поднялся и мрачно взглянул на сына. – Своими просьбами ты лишь разгневаешь Владыку, так что оставь эту блажь, Ставгар, – прежде всего ты должен защищать интересы своего рода! Ты – Бжестров, а не Ирташ! Что тебе до них?!

      Ставгар коротко взглянул на опирающегося о стол Бажена и с горьким прозрением ощутил, что теперь даже амэнский Коршун менее чужд ему, чем подаривший жизнь родитель… Как он мог быть настолько слепым всё это время?!

      Ставгар аккуратно засунул пергамент за пазуху.

      – Да, я – Бжестров и сделаю всё, чтобы смыть с нашей семьи эту грязь. Я добьюсь справедливости для Ирташей, чего бы это мне ни стоило, клянусь!

      Сказав это, Ставгар вышел из комнаты, оставив за спиною упёршегося ладонями в стол и словно бы закаменевшего родителя.

Олдер

      Солнечные блики играли в воде выложенного белой плиткой бассейна, и из-за этого чешуя плавающих в нём больших рыб прямо огнём горела. Девочка лет одиннадцати и два мальчика лет семи, похожие между собою, точно две виноградины из одной грозди, бросали рыбинам подаваемый слугою корм, и те, лениво шевеля плавниками, подплывали