Легкие горы. Тамара Михеева

и что? – возмутилась мама. – Ну и что, Юрась? Ты что? Это же… я не знаю! – Она зашагала по комнате крупными, нервными шагами. – Катя такая счастливая стала, как появилась у нее эта девочка. Юрась!

      – Что?

      – Ты ее не обижай, слышишь? Она теперь член нашей семьи, такая же, как ты, Женька, Вика… Понял?

      – А я все лето в лагере буду, я ее не увижу! – мстительно сказал Юрась и закрылся в своей комнате.

      И вот он садится в автобус. Мама поправляет ему рубашку, улыбается грустно, что-то говорят в мегафон, фыркают один за другим автобусы и уезжают, уезжают…

      В лагере на длинных и тоскливых сончасах он все сопоставил, обдумал и понял: скоро в его жизни произойдут перемены. Конечно, перемены эти могут быть только к худшему. Знаем – читали и в кино видели.

      Всю жизнь они жили с мамой вместе, не одни, конечно, были рядом и дед, и бабушка, двоюродные братья-сестры, дядьки, бабушка Тася была. Но все равно он и мама были как твердое круглое яблоко. Никогда бы раньше она не отправила его в лагерь, если бы он сам не захотел, а теперь? Юрась ЕГО в глаза еще не видел, даже не знает, как ЕГО зовут, а ОН уже разлучает их с мамой.

      Если бы не тяжкие думы, в лагере было бы вполне сносно, даже интересно. Но сейчас… сейчас Юрась чувствовал себя на тропе войны, на поле боя. И бой этот был у него дома. И вот Юрась ушел. Ему чудилась погоня. Он шел лесом, уходя подальше от дороги.

      Дома разрывался телефон, но Юрась его отключил, он понимал, что звонят из лагеря. Так, теперь нужно было приготовиться к осаде. За ним наверняка придут. К тому же он может встретить знакомых на улице, они доложат деду. Значит, нужно очень быстро сбегать за продуктами, запастись, чтобы потом можно было до приезда мамы, то есть два месяца, не выходить из дома. Юрась вскрыл свою копилку (прощайте, ролики!) и отправился за покупками. Он купил хлеба и молока, колбасы, чипсов, яиц…

      – Юрась!

      Он метнулся в сторону, но запнулся и чуть не упал.

      …Темные, длинные, ожидающие – вот какие были у девочки глаза. Узкое, строгое, какое-то треугольное лицо. Крупными блестящими кольцами – черные волосы. Рваная челка. Тонкая шейка. Она смотрела своими глазищами на Юрася, снизу вверх, и вдруг улыбнулась. У Юрася мурашки пробежали по рукам, ему показалось, что девочка улыбнулась впервые в жизни.

      – Ты – Юрась, – не спросила, а сказала она.

      А Катя уже обнимала его, целовала, тормошила…

      – А Саша сказал, ты в лагере…

      – Нас отпустили на один день, то есть я приехал с вожатой… м-м-м… за призами, сейчас обратно…

      – Ой, мы тебя навестим! Да, Динка, навестим? Ты в каком отряде?

      – Я… мне идти надо! – Он выскочил, оттолкнув девочку с прохода, она обернулась и смотрела ему вслед, пока мама не сказала ей:

      – Ну вот это наш Юрась, дяди Сашин внук. Вырос как!

      Вечером стали звонить в дверь, стучать и звать его. Юрась спрятался в ванной. Потом все стихло. Он не зажигал свет, боялся, что его увидят с улицы и вышибут дверь. В темноте всплывали инопланетные глаза девчонки, которая