Легкие горы. Тамара Михеева

привезла такие всем в классе. Но что-то затягивалось с удочерением, не получалось.

      – Все так сложно. Столько бумаг… – говорила новая мама. Дина ее жалела.

      Наконец весной все решилось. И мама приехала веселая. Сказала, что можно собираться, что на следующей неделе они ее заберут. Мама уехала. Динка вцепилась в облезлого зайца. Она не хотела с ним расставаться.

      Нянечка Надя ахнула:

      – У тебя же все новое будет! Тебя ж домой забирают! Вот ты какая! Задрипанного зайца пожалела! Все у тебя будет, а они-то, они-то остаются! – Ее грозный палец ткнулся в кучку ребят. Им не нужен был Динкин заяц, но нянечка Надя требовала справедливости.

      Дина плакала и плакала. Когда приехала мама Катя, она не могла говорить от слез. Но нянечка Надя сама все рассказала. Она говорила, что у Дины ужасный характер и с ней будет трудно. Катя посмотрела на Дину, звякнула браслетами и сказала:

      – Я скоро вернусь.

      За ней захлопнулась калитка, а нянечка Надя тут же:

      – Вот видишь, даже мама от такой жадной девочки уехала. Смотри, откажутся от тебя!

      Динка сидела на мокрой скамейке, держала зайца на коленях. Слез не было.

      Но мама вернулась. Она была сердитая. Она привезла целую огромную сумку зайцев, медведей и собак. Сунула ее нянечке Наде и села рядом с Динкой, обняла ее одной рукой. Динка уткнулась ей лицом в бок.

      Забрали ее в дождливый день. Над детским домом висела серая лохматая туча. Ребята высыпали в коридоры, прижимали носы к стеклам. Никто Динке не махал. Мама вела ее через двор к машине. На Дине был новый плащ и беретик в тон.

      – Привет, – сказал ей папа Сережа. Он сидел за рулем. – Поехали?

      Дина кивнула. Мама захлопнула дверь. У зайца вздрогнули уши. На окна детдома Дина не смотрела.

      Сначала было все хорошо. У Дины появилась своя комната. Свои игрушки. Свои книжки. И чудесный розовый стол со стулом. Кукольный дом. Платья, туфельки, сапожки с цветочками, красивый свитер, заколки и даже своя кружка. Мама купала ее каждый вечер в ванне с особенной пахучей пеной, из которой можно было строить облака и замки. После такой пены Динка почти не пахла протухшей водой, в которой в детдоме они мыли ноги все по очереди, начиная с малышей, в одной и той же воде. Динку записали в школу. Правда, опять в первый класс.

      Ко многому Динке пришлось привыкать. Оказывается, простыни и пододеяльники тоже стирают, как носки и трусы, фрукты нужно мыть, а овощи чистить ножом. Раньше Динка не знала, что картошка на самом деле коричневая, а не белая, что мыло бывает разноцветным, что полы протирают руками, а не шваброй. Она училась мыть посуду, пришивать пуговицы и даже делать чай сладким. В первые дни она молча пила невкусный чай, но наконец решилась сказать:

      – Чай невкусный.

      – Почему? – удивилась мама и тут же догадалась. – Да ты сахар-то положи, Дина!

      И мама пододвинула ей фарфоровую сахарницу. Там лежала крупная желтоватая соль.

      – Это сахар, – сказала мама и протянула Динке ложку. – Ты какой любишь? Сильно сладкий? Положи две. Размешай. Теперь вкусно?

      Динка кивнула и сказала:

      – А