Потерпевшие кораблекрушение. Роберт Стивенсон

ответил Лауден. – Я занимался всякими глупостями, но все-таки не золотоискательством. Любой дурости есть предел.

      – Ну, а контрабандной торговлей опиумом вы занимались? – поинтересовался кто-то еще.

      – Занимался, – ответил Лауден.

      – Выгодное дело?

      – Еще какое!

      – И покупали разбившийся корабль?

      – Да, сэр, – ответил Лауден.

      – Ну, и что из этого вышло?

      – Видите ли, этот корабль был особого сорта, – объяснил Лауден. – По чести говоря, я бы никому не советовал заниматься этим видом деятельности.

      – А что, его разбило в щепы на мели?

      – Вернее будет сказать, что из-за него на мели оказался я, – заметил Лауден. – Не сумел преодолеть трудностей.

      – А шантажом занимались? – осведомился Хэвенс.

      – Само собой разумеется! – кивнул Лауден.

      – Выгодное дело?

      – Видите ли, я человек невезучий. А так, наверное, выгодное.

      – Вы узнали чью-нибудь тайну? – спросил уроженец Глазго.

      – Великую, как этот океан.

      – Тайну богача?

      – Не знаю, что вы называете богачом, но эти острова он мог бы купить и не заметить, во что они ему обошлись.

      – Ну, так за чем же дело стало? Вы не могли его разыскать?

      – Да, на это потребовалось время, но в конце концов я загнал его в угол и…

      – И что?

      – Все полетело вверх тормашками. Я стал его лучшим другом.

      – Ах, черт!

      – По-вашему, он не слишком разборчив в выборе друзей? – любезно осведомился Лауден. – Да, пожалуй, у него довольно широкий круг симпатий.

      – Если вы кончили болтать чепуху, Лауден, – сказал Хэвенс, – то нам пора идти ко мне обедать.

      За стенами клуба во мраке ревел прибой. В темной чаще кое-где мерцали огоньки. Мимо по двое и по трое проходили островитянки, кокетливо улыбались и снова исчезали во мгле, а в воздухе еще долго держался запах пальмового масла и цветов франжипана. От клуба до жилища мистера Хэвенса было два шага, и любому обитателю Европы они показались бы двумя шагами по волшебной стране. Если бы такой европеец мог последовать за нашими двумя друзьями в дом, окруженный широкой верандой, и в прохладной комнате, с жалюзи вместо стен, сесть с ними за стол, на белую скатерть которого падали цветные тени от бокалов с вином; если бы он мог отведать экзотические кушанья: сырую рыбу, плоды хлебного дерева, печеные бананы, жареного поросенка с гарниром из упоительного мити и царя всех подобных блюд – салат из сердцевины пальмы; если бы он мог увидеть и услышать, как некая прелестная туземка, слишком скромная для супруги хозяина и слишком властная для любого иного положения, то появляется в столовой, то исчезает, браня невидимых помощников, а потом мгновенно очутился в родном лондонском пригороде, он сказал бы, протирая глаза и потягиваясь в своем любимом кресле у камина: «Мне приснилось дивное местечко! Ей-богу, это был рай!» Однако Додд и его хозяин давно уже привыкли ко всем чудесам тропической ночи, ко