Потерпевшие кораблекрушение. Роберт Стивенсон

бородатому человеку, который что-то писал за столом. И тут же воскликнул: – Да это же Лауден Додд!

      – Он самый, милый друг, – радостно ответил мистер Додд, вскакивая на ноги. – Прочитав вашу фамилию во фрахтовых документах, я так и надеялся, что это будете вы! Ну, в вас не заметно никаких перемен: все тот же невозмутимый, подтянутый британец.

      – Зато вы переменились, – ответил Хэвенс. – Вы, кажется, сами стали британцем?

      – О нет, – возразил Додд. – Красная скатерть на верхушке мачты – это флаг моего компаньона. Но сам он в делах не участвует. Вот он. – И Додд указал на бюст, составлявший одно из многочисленных и весьма необычных украшений этой оригинальной каюты.

      – Прекрасный бюст! – заметил Хэвенс, бросив на него вежливый взгляд.

      – Судя по лицу, ваш компаньон – приятный человек.

      – И даже очень, – отозвался Додд. – Собственно, он глава нашего предприятия. Это он его финансирует.

      – И, кажется, он в деньгах особенно не стеснен, – сказал его собеседник, со все возрастающим изумлением осматривая каюту.

      – Его деньги, мой вкус, – объяснил Додд. – Книжный шкаф из черного ореха – антикварная редкость; книги все мои – в основном это писатели французского Возрождения. Видели бы вы, как отскакивают от них скучающие жители здешних островов, когда подходят к шкафу, рассчитывая поживиться чем-нибудь получше библиотечных романов! Зеркала настоящие венецианские; вон то в углу – очень недурной образчик. Мазня – моя и его, лепка – только моя.

      – Лепка? А что это такое? – спросил Хэвенс.

      – Вот эти бюсты, – ответил Додд. – В молодости я ведь был скульптором.

      – Да, я – об этом слышал. А кроме того, вы, по-моему, упоминали, что интересовались недвижимостью в Калифорнии.

      – Неужели я утверждал что-либо подобное? – удивился Додд. – «Интересовался» – это не то слово. «Был втянут в спекуляции» – гораздо ближе к истине. Как бы то ни было, я прирожденный художник: меня никогда ничто, кроме искусства, не интересовало. Если бы я завтра разбил эту посудину, – добавил он помолчав, – я, пожалуй, опять занялся бы искусством!

      – Ваш корабль застрахован? – осведомился Хэвенс.

      – Да, – ответил Додд. – Есть во Фриско дурак, который согласился застраховать его и забирает львиную долю наших прибылей, но мы с ним еще посчитаемся.

      – Груз, я полагаю, в полном порядке? – заметил Хэвенс.

      – Да, наверное, – ответил Додд. – Займемся документами?

      – У нас для этого будет весь завтрашний день, – сказал Хэвенс. – А пока вас ждут не дождутся в нашем клубе. C'est l'heure de l'absinthe.[3] А потом, Лауден, вы, разумеется, пообедаете у меня?

      Мистер Додд охотно выразил согласие, надел белую куртку – не без некоторого труда, потому что он был уже в годах и довольно толст, – расчесал бороду и усы перед одним из венецианских зеркал и, взяв фетровую шляпу с большими полями, вывел своего посетителя через помещение конторы на шкафут.

      У борта их ждала кормовая шлюпка, очень изящная, с мягкими

3

Сейчас время выпить (франц.).