Заоблачная. Я, ведьма. Сказка для больших девочек. Ульяна Гринь

предводитель оборотней! Я требую освобождения волчицы под мою ответственность!

      Толпа засвистела, заулюлюкала, смеясь и возмущаясь одновременно. Я заметила, как ходят желваки на скулах Агея, как играют его мышцы под рубашкой, и успокаивающе положила руку на плечо волка. Он рыкнул тихо, чтобы не услышали соседи:

      – Трусливые обыватели… Все боятся оборотней.

      – Я не боюсь! – утешила его я, и Дала хихикнула где-то за спиной. Мне захотелось дать ей пинка, но за невозможностью сделать это я просто разозлилась. И внезапно стало тихо.

      Нечай обвёл тяжёлым взглядом толпу и продолжил:

      – Волки семейные животные. Волколаки вдвойне! Они убивают, если кто-то трогает их детей. Или чужих детей! Это инстинкт – защищать слабых, невинных и неспособных постоять за себя!

      Я снова увидела ужасающую своей мерзостью картину мертвого ребёнка, над которым надругались всеми возможными способами. Толпа молчала, слышно было только сдавленное дыхание людей и существ, взволнованных и смятённых. Краем глаза я снова заметила взгляд Макоши, внимательный и острый. Казалось, она видит моё видение, а вот чему удивляется?

      Нечай воспользовался моментом, чтобы добить толпу, и сказал веско:

      – Закон законом, но мы думаем, что смерть убийцы оправдывает Яну! Оборотни предлагают освобождение!

      – Ваше мнение принято, оборотни! – провозгласил Велес. – Слово подсудимой!

      Волчица медленно поднялась в клетке, размяла затёкшие лапы, тряхнула головой. Взгляд её глаз прошёлся по толпе, обвёл всех, не забыв ни одного существа, и остановился на богах. Яна сказала тихо, но во всеобщем молчании её голос прозвучал звонко и остро:

      – Мне нечего добавить. Я нарушила закон, убила смертного. Но не для самозащиты и не для забавы. Он был преступником, он насиловал и убивал детей. Я не судья, но судила его и приговорила к смерти. Теперь вам решать мою участь.

      Макошь наклонилась к Велесу и шепнула ему что-то на ухо. Бог то ли не поверил, то ли не согласился, потому что покрутил головой и обратился к волчице:

      – Всё ли ты сказала? Или хочешь добавить?

      Яна поколебалась, а потом упрямо подняла взгляд на Велеса:

      – Только то, что и второй раз поступила бы именно так же!

      Агей застонал едва слышно, закрыв ладонью лицо:

      – Дурочка! Это же смертный приговор…

      – Значит, ты не раскаиваешься в содеянном? – уточнил Велес, бросив взгляд на Макошь. Та сидела выпрямившись, прикрыв глаза и ожидая ответа.

      – Если встречу ещё одного такого гада, убью и не задумаюсь, – твёрдо ответила Яна.

      Белобог глубокомысленно кивнул. Макошь снова расслабилась, закрутила отдохнувшее веретено. Велес откинулся в кресле и сделал знак рукой:

      – Слово главе домашней нечисти!

      Вид у него был такой, словно для него уже всё было решено. Мне стало немного неприятно. Ну, как немного… Довольно-таки гадко стало! Да ещё и Агей неприкрыто скрипел зубами рядом. Похоже, Нечай не оправдал