О бедном гусаре замолвите слово. Эльдар Рязанов

Обворожительна! – согласился Мерзляев. – Шарман! Очень пикантна. В ней есть что-то такое… – И Мерзляев, наклонившись к уху корнета, шепнул: – Думаю после спектакля рискнуть…

      – Тут либо думать, либо рисковать! – решительно сказал Плетнев, поднялся и пошел по ряду, вновь наступая на чьи-то ноги и прося пардону…

      Когда через несколько минут Настя Бубенцова временно покинула сцену, она наткнулась в кулисах на усатого верзилу с букетом цветов.

      – Сударыня, разрешите представиться: корнет Плетнев! Очарован вами и, чувствуя прилив в душе…

      – Извините, мне некогда! – сухо сказала Настенька и прошмыгнула в костюмерную комнату. Тут же без стука туда вошел корнет.

      – …и, чувствуя прилив в душе, – продолжал он начатую фразу, – почту за честь пригласить вас сегодня на ужин…

      – Мне надо переодеться! – взмолилась Настенька.

      – Ни в коем случае! Вы в этом платье… ну просто нимфа, – сказал Плетнев и уселся на стул.

      – Пошел вон! – разгневалась Настенька и, увидев, что корнет не трогается с места, схватила рубашку и выбежала из костюмерной.

      Через секунду, в одной ночной сорочке, она сидела на сцене в спальной комнате венецианского дворца, где по сюжету должна была состояться знаменитая сцена удушения…

      – Кто здесь? Отелло, ты? – подсказал суфлер. И Настенька повторила этот вопрос, вложив в него всю необходимую гамму чувств.

      – Я, Дездемона, – не стал отпираться появившийся Отелло.

      – Что ж не идешь ложиться ты, мой друг? – Настенька протянула мавру зовущие трепетные руки… и обомлела. В суфлерской будке вместо старичка суфлера появилась усатая румяная рожа.

      – Молилась ли ты на ночь, Дездемона? – поинтересовался мавр.

      Настенька молчала, не в силах оторвать изумленного взгляда от суфлерской будки.

      – Сударыня! – страстно сказал Плетнев. – Если вы верите в любовь с первого взгляда, она – перед вами!

      – Вы с ума сошли! – прошептала Настенька.

      – Не спорю, – согласился Плетнев. – И счастлив этим!

      – Молилась ли ты на ночь, Дездемона? – повысил голос Отелло.

      – Уйдите! – свирепо зашипела Настя корнету. – Я текста не знаю…

      – Слушай, Дездемона, в конце концов: молилась или нет? – перешел на прозу Отелло и, перехватив полный ужаса взгляд партнерши, глянул в суфлерскую будку.

      Плетнев приветливо помахал оторопевшему мавру рукой: «Миль пардон, господин арап, буквально несколько слов, антр ну!» – И снова обратился к даме сердца:

      – Сударыня, один ваш взгляд – и карета ждет у театра.

      Зал, почувствовав некоторую заминку на сцене, впервые заинтересовался представлением. Воцарилась зловещая пауза. Актеры не знали, что делать.

      – Дездемона! – вдруг закричал находчивый Бубенцов и, к изумлению всего зала, снял с ноги туфлю и запустил ею в суфлерскую будку. – Там – мышь! Там – мышь! – объяснил он свой странный поступок партнерше.

      Туфля в ту же секунду, подобно бумерангу, вылетела обратно и угодила мавру в физиономию.

      –