Хаозар. Татьяна Шуран

закончилась настороженным нейтралитетом. Жанна подумывала о том, чтобы устроить небольшое показательное выступление – посбивать, например, с пленников цепи, а на обитателей замка наслать временный паралич и посмотреть, как палачам и жертвам понравится обмен ролями – тоже в своём роде круговорот вещества – но решила выждать. Дьёрдь, со своей стороны, видимо, прошёл через похожее искушение и остановился на аналогичном выборе. Обоим ясно было, что история их разногласий всё равно получит неприятное продолжение.

      Жанна перешла к экспериментам с альрома. Здесь ей пригодились и отцовские разработки по кристаллам; в глубине души она восхищалась изобретательностью его гения, глубокого, пусть и безвозвратно померкшего, и сожалела о том, что такой блестящий ум оказался недостоин себя самого. «Алхимия альрома» раскрывала новые горизонты в плане владения сознанием вообще. Опыты подвели Жанну к революционному предположению: отпечатки альрома в кристаллах – это и есть фрагменты чужой памяти. Коллективная память расы существует вовне. И она многомерна во времени. Если её потоки подвергнуть целенаправленному воздействию, они станут превращаться, как свинец – в золото. Власть прошлого начнёт ослабевать, и откроется будущее. Жанна пришла к убеждению, что подняться над духовной нищетой их нынешнего существования можно только через очищение общей памяти.

      Она принялась экспериментировать, пытаясь уловить в окружающих потоках альрома отблески чужих сознаний, всматриваться в них; порой возникало ощущение, что её личность исчезает, что она может не вернуться. От глубоких погружений в совершенно чуждые здешним условиям энергии у неё так изменялась температура тела, что по возвращении в физический мир ей случалось превратиться в нечто наподобие ледяной статуи или, наоборот, найти всю комнату обгоревшей; иногда после опытов она лежала в бреду или чувствовала себя совершенно разбитой… Потоки альрома подвергали равновесие сознания серьёзному испытанию – как горный водопад, обрушившийся на голову – но Жанна добивалась контроля над движениями своей души, опираясь на свойства минералов. То фокусируя, то рассеивая внимание в кристалле, как луч, она училась замедлять и ускорять ход времени и однажды увидела странный сон.

      0

      Я спускался по узкой тёмной лестнице, сдавленной между сырых стен. Рассеянный свет дотягивался откуда-то сверху, но туда нельзя было вернуться. Наконец лестница вышла в пустой больничный коридор с выбеленными стенами, будничной скамейкой и рядами одинаковых дверей. Это был нижний этаж больницы, на котором держали только тех, кто никогда отсюда не выйдет. И я знал, что Рада заражена, и вылечить её невозможно, поэтому нужно убить, чтобы другие не заразились, а иначе она всё равно умрёт, и вообще она уже не та, что прежде. И я пришёл, только чтобы с ней попрощаться, но когда увидел её в палате, понял, что она совершенно здорова. Мне сказали, что она ничего не понимает и что ей не будет больно, но она