Хаозар. Татьяна Шуран

свою безнаказанность превосходством в силе, а не ущербностью во всём остальном. Однако, осуждая мать, Жанна ни на мгновение не задумывалась, каким кошмаром станет жизнь изгнанников, отрёкшихся от Пульса, без неё, без её беспечного, самоуверенного смеха, словно обещавшего, что всё закончится хорошо, что они просто играют…

      Дьёрдь узнал о смерти Рады прежде других и, видимо, ещё до того, как она погибла. Он долго не выходил из своих покоев, и никто не осмеливался его тревожить. А когда вышел, это был уже совершенно другой человек. Жанна предполагала, что смириться с утратой ему будет нелегко, но когда увидела его, поняла, что потеряла не только мать, но и отца, и лучше бы он умер. От его прежней личности не осталось ничего, но самое главное – он стал похож на Раду, словно все её пороки перешли к нему. У него появились похожие жесты, похожие интонации в разговоре. А в те моменты, когда переставал быть «Радой», Дьёрдь превращался в тёмного двойника себя самого.

      Он стал вспыльчивым, хитрым, мстительным, капризным и неправдоподобно жестоким. Новый повелитель Чейте быстро показал, что способен собственноручно убить любого из сородичей, кто как-то неправильно на него посмотрел, или сказал что-то не то, или вспомнил о чём-то лишнем, а лучшее применение для людвы – это готовить из них ванны и купаться в их крови. Выяснилось, что Дьёрдь отлично знает – словно специально следил – все тайные связи, все слабости, все секреты подчинённых – даже будущие – и не замедлит пустить это знание в ход, если будет в плохом настроении – а в плохом настроении он бывал теперь часто. Атмосфера всеобщего страха и недоверия, воцарившаяся в замке в считаные дни после смерти Рады, не шла ни в какое сравнение с прежним легкомысленным и беспечным существованием.

      В то же время с головокружительной скоростью выросла мощь вампирского клана. Извращённое сознание Дьёрдя без остановки извергало теперь одну дьявольскую интригу за другой, как кошмарные сны, и в несколько лет вампиры проникли в людские тайные общества, аристократические дворы, церковь; на окружающих Чейте землях началась полная анархия, а от изначальных не осталось почти никого. Пульс отгородился непроницаемым покровом и исчез.

      До сих пор путь развития, избранный расой, казался Жанне каким-то недоразумением. Она привыкла оставаться в стороне, скромная роль чудаковатой дочери всесильных повелителей её устраивала. Теперь Жанна поняла, что придётся действовать против отца. После смерти Рады самой страшной угрозой расе оказался не кто-нибудь, а именно он. Жанна попыталась нащупать Пульс, но он был закрыт и не отвечал. В глубине души она почему-то верила, что где-то здесь, рядом, идёт другая, настоящая жизнь, просто её не видно. А между тем небытие подбиралось ближе и уже грозило поглотить, одного за другим, всех кэлюме, и Жанну с её несбывшимися мечтами… Пора было признать правду: безрадостные будни, сбитые гвоздями корыстных забот, вражды и непонятных Жанне страстей, всё равно коснутся её, как бы