Хромосома Христа. Владимир Колотенко

его! – торопливо подсказал Стас.

      – Готово!..

      – Ура! – крикнула Ната и стала прыгать и хлопать в ладоши.

      Стас не сводил с нее влюбленного взгляда. Я тоже любовался ее ловкостью и веселостью.

      Затем в наступившей тишине слышалось бульканье сточных вод.

      – Ух ты!..

      Одного этого восклицания Юры, смотревшего в окуляр своего микроскопа, было достаточно, чтобы все мы, как идущие в атаку, начали орать. Рев стоял колом: мы вопили, визжали, свистели и прыгали, плясали и плакали… Как дикари. Так продолжалось до тех пор, пока хватало крика в глотках и сил в телах.

      – Ну что тут такого? – сказал Валерочка.

      Никто даже не посмотрел в его сторону.

      Отдышавшись, мы выбрались из обветшалых кресел, сбились в кучу и поочередно заглядывали в микроскоп. Каждый хотел видеть это зеленоватозолотистоглазое сияние надежды. Я – тоже.

      – Покажите и мне, – просила Анечка, теснясь среди нас, словно мы запрещали ей это видеть.

      Я дождался, когда все удовлетворили свое любопытство и теперь были заняты обсуждением увиденного. Затем помог пальцам Аниной правой руки найти микровинт, который они, беспомощно щупая воздух, искали, и дал ей возможность насмотреться. Когда и она оторвала глаза от бинокуляра и встала, я, наконец, уселся на табурет…

      – Скажи что-нибудь, – попросил я Аню, устраиваясь поудобней, – тебе понравились клеточки?

      – У вас такие сильные и уверенные пальцы, – тихо произнесла Аня.

      Припав глазами к бинокуляру, я первое время ничего не видел, поскольку мысли были заняты словами Ани. Но я не оторвал взгляда от микроскопа, чтобы заглянуть ей в глаза, а наслаждался лучистым сиянием клеточек так, как наслаждаются чудом. И был уверен, что таким же божественным светом сияют и ее глаза. Когда же, наконец, я оторвался от микроскопа и повернул голову, чтобы заглянуть в ее глаза, они были закрыты. Она сидела на соседнем табурете, совсем рядом, и лицо ее украшала улыбка невероятного блаженства.

      – Ань, – прошептал я, чтобы не дать слететь с лица этой улыбке, – ну как?

      – А, – сказала она, не закрывая рта и не открывая глаз, – что?..

      Мне пришлось поддержать ее за руку, чтобы она не сползла с табурета.

      Итак, наши клеточки, наши милые клеточки, для которых мы создали трудные, я бы назвал их суровыми, но и плодотворные условия существования, захватили – захватили-таки! – куски чужеродных генов и дали плодородные всходы, победив в себе всякое отвращение, всякое неприятие, всякую осторожность в окружении абсолютно враждебного скопища обломков ДНК черепахи, какой-то сосны и бабочки-однодневки.

      Клетки светились в поле микроскопа, светились и, значит, жили, сияя на весь мир!

      – Жаль, что Жора так и не увидел этого северного сияния, – сказала Эля.

      – Ничего страшного, – усмехнулся Шут, – мы пошлем ему снимки.

      – Кто такой Жора? – спросила Аня.

      – Потом расскажу, – пообещал я.

      Все проблемы были тут же забыты, наступило всеобщее ликование. Это был праздник с парадом наших побед. Решено было праздновать