Солдаты Апшеронского полка: Матис. Перс. Математик. Анархисты (сборник). Александр Иличевский

можно услышать в свой адрес: «У вас шнурок развязался!» Так сметливые телохранители отвлекали его внимание от физиономии, которая могла бы ему запомниться по телевизионным выпускам новостей. Королев дважды попадался на это и впредь избегал шастать мимо.

      Поздним вечером стояночная охрана выпускала собак, чутко заливавшихся ночью на чужака, который, случалось, забредал в переулок по разной нужде: срезать к метро, отлить, заплутать. Звонкие собачки – три дворняжных рыжих выблядка (чей папаша, колли Принц из соседнего подъезда, год назад сдох от рака) будили его по ночам. Жестоко неприятельствуя с пришлыми тварями, загрызая приблудных щенков, эти узкомордые собаки зорко распознавали жителей трех близлежащих домов как своих.

      Но когда Королев выскочил с пыльным, отяжелевшим от хлама мешком на вытянутой руке, они гурьбой покатились на него из-под шлагбаума стоянки, проскальзывая по слякоти, царапая асфальт когтями. Королев подал голос:

      – Это еще что такое…

      Неудобный пыльный мешок, которым ни в коем случае нельзя было касаться одежды, отягощал вытянутую руку, торопил его к помойке. Лай псов стал перемежаться захлебывающимся рычанием, забелели клыкастые оскалы. Королев съежился и, мотнув мешком, ускорил шаг, предвкушая острую боль в лодыжке. Помойка была за домом. Собаки неистовствовали. Он оказался не готов бросить мешок и развернуться к бою.

      В контейнере черными зигзагами закишели крысы, длинно сиганули одна за другой – и скрылись в дыре под грузным сугробом, привалившимся к трансформаторной будке. Псы отвлеклись на крыс, стали рыть снег, и он успел ретироваться.

      Дрожь растворялась в теле, шаг летел. То, что собаки его не узнали, набросились, что они приняли его с мешком в руке за бомжа – и он испугался, не разогнал шавок ногами по мордам, а позволил им вогнать себя в шкуру бродяги, плетущегося с мешком от помойки к помойке, и позорно дал крюк через соседний двор – это его поразило, пронзило унижением. И когда вернулся с пустыми руками к подъезду, то не сразу вошел, а, сжав кулаки, прошелся в сторону стоянки, к шлагбауму. Но псы, снова выбежав на него, теперь тут же потеряли интерес, вяло замотали хвостами и подались восвояси.

      LXX

      Надя и Вадя отыскали дом Королева так. Вечером 25 января, в самый мороз – в день шестидесятилетия Высоцкого – они пришли на Малую Грузинскую, 28.

      Дом этот был местом паломничества. Под барельефом, с которого рвались покрытые патиной бешеные кони, стояли люди. Кони были похожи на шахматных, грубой резки. Они подымали волны, порывали с упряжью, спутанной с лопнувшими гитарными струнами. Бородатый мужик в лыжной шапочке, долбя кулаком воздух, выкрикивал стихи.

      Напротив через улицу высился костел, восстановленный из бывшего склада. И вот эта близость величественного костела к дому с мемориальной доской – близость краснокирпичного, устремленного вверх здания, внутри которого ходили священники в белых мантиях, а с Рождества у ограды стояли ясли с кукольным скотом и волхвами,