Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

лицо. Но было весело, невозможно как весело. Остальной народ уже привык к таким сценам и особенно не реагировал, сосредоточившись на еде. Наконец придя в себя, я заметила в углу перед телевизором двух новичков, обделенных моим пирогом.

      – Федя, ну чего вы, как сволочи, взяли и все сожрали? Вон там еще народ голодный, – сказала я.

      По телику показывали «Зенит», посему реакции на мою заботу от незнакомцев не последовало.

      – Ленка, знакомься. Это Слава и Костя, с понедельника вышли. Их за хроническое пьянство, курение марихуаны на дежурствах, а также за массовые прелюбодеяния попросили из Военмеда. Не хотят, сволочи, долг родине отдавать, как положено, – представил новеньких Федька.

      Однако даже такие шутки не могут оторвать истинного петербуржца от финальной игры с участием «Зенита». Я пригляделась повнимательнее. Это были две типичные хирургические тени, обоим около тридцатника: высокий брюнет и среднего роста смешной очкастый рыжеволосый конопатик. Брюнет показался очень ничего себе: жгучие глаза и длинные кудри, небрежно перехваченные в хвост тонкой резинкой. Особенно впечатляли огромные жилистые лапищи, поросшие густой растительностью. Хирург и бабник, хотя можно оставить только первое слово, так как первое предполагает второе. Другой парень, Костик, прежде всего характеризовался обручальным кольцом на пальце, а в остальном, даже не пообщавшись, можно было определить: спокоен, умен и добр. Пошла реклама, и головы наконец повернулись в нашу сторону. Брюнет, он же Слава, окинул меня за полсекунды с ног до головы взглядом ловеласа и тут же пошел в атаку.

      – Привет! А че, у вас тут блондинки тоже оперируют? – задал вопрос Слава.

      «Ну погоди, сволочь, поговорим еще», – мысленно ответила я.

      Федька вступился:

      – Это Ленка Сорокина, терапевт.

      – А-а-а, а я уж испугался. Классная тут у вас компания в субботу. Мы с вами теперь, – сказал Слава.

      А теперь мой ход.

      – А вы что же, пацаны? Всегда в паре? Крючки друг другу держите в операционной или что еще?

      Получите: один – один.

      – И что еще тоже, мадам.

      Все заржали, как кабаны. Федька продолжал в роли разводящего:

      – Они близнецы, Ленка. Представляешь?! Только, как это там по-вашему, по-умному?.. Разнояичные, о!

      – Дураки! Чему вас только шесть лет учили, чикатилы чертовы. Разнояйцевые, разнояйце-е-евые! И какое яйцо чему обучено? – ответила я.

      – Слава – наш человек. На башкорезню взяли. А Костю – в реанимацию, – пояснил Федька.

      Ну да, ну да. Заведующая нейрохирургией как раз застоялась после развода.

      Черноголовый конь не собирался заканчивать свое показательное выступление.

      – Ага, вишь, фонендоскоп нацепил, чтобы от санитара отличали, гы-ы-ы…

      – А ты лучше трокез из скальпелей сделай, а в уши ранорасширители. Это убедительнее, – сказала я.

      Народ похохатывал, наблюдая одновременно за двумя параллельными процессами: телик и наша перепалка. Тут я опять пропустила наступление с фланга, и Федька снова вцепился