Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

как будто в эту минуту ничего, кроме старых часов на стене, и не существовало. Ни к чему не обязывающая застывшая пантомима, созданная кем-то просто так. Без повода и объяснений, без логики и дальнейшего плана. В шутку.

      Не планируй ничего и не ищи. Не нужно. Это только насмешит их. Может быть, просто никто ничего не заметит. Не проявит интереса к банальному человеческому любопытству. К попытке познать, что же все-таки находится там, за гранью простой геометрии, или к стремлению переделать мироустройство. Может, хоть чуть-чуть получится… Это же так характерно для человеческого упрямства. Умереть или познать. А вдруг кто-то заинтересуется, что тогда?.. А вдруг на самом деле кто-то существует… играет в кубик Рубика, строит здания из детского конструктора, рассматривает, наблюдает…

      Утром все тело болело, так как ночь прошла в скрюченном состоянии, я ведь так и заснула в тесном кресле. За завтраком промелькнула мысль, что уже много недель в кухонном ящике отсутствуют ампулы с магнезией. Как мало надо женщине для покоя и счастья. На работе все оставалось неизменно вдохновляющим. Там я отдыхала, общалась, думала, смеялась, уставала, и это была самая яркая реальность из всех измерений. Точнее, многогранная выпуклость. Очередное субботнее дежурство доктор Сорокина осветила половиной маминого мясного пирога: утром подогрев его в микроволновке, запаковала во множество слоев пищевой фольги, чтоб не остыл.

      Чтоб жрали и любили меня, сволочи.

      Начало казалось тихим, приемник сердито пустовал. Сестры маялись без дела, дымили и обсуждали последние больничные новости. Я решила воспользоваться ситуацией и заняться принесенными с отделения историями болезни. Более скучную работу невозможно представить, но бездумной писанины с каждым годом только прибавлялось. Как говорила заведующая: «Зарплата врача «растет» обратно пропорционально количеству макулатуры». Промучившись около часа, я не выдержала и завалилась на кушетку. В голове кружилась какая-то бессмысленная каша: всплывали домашние зарисовки, Катька, потом отделение, наши обеды. Периодически всплывала Полина Алексеевна. Слава богу, она не звонила. Это с большой долей вероятности означало, что я не ошиблась и она прекрасно справляется сама, без посторонней помощи. В сущности, ведь это и есть настоящий результат: человек не болеет. Тебе пятерка, доктор. Однако каждый раз, заходя в свою платную палату, мне очень хотелось почувствовать аромат «Шанели» и увидеть коричневую замшевую сумочку на столе.

      Платная палата номер семь так и осталась под моим попечительством, и сразу после выписки Вербицкой потянулась череда занимательных персонажей. Сначала положили цыганский табор с диабетом и бронхиальной астмой. Точнее, положили их барона, но это было одно и то же, так как по отделению ежесекундно бродило не менее двадцати цыган. Палата после французских духов наполнилась запахом жутких сигарет (барон прятался от меня в туалете и делал нычки под матрасом), а также всевозможных солений, колбас и ветчины.