Как весть о том…. Леонид Советников

красоты от грязи,

      Пока огни последних солнцепёков

      Непостоянней мимолётной связи.

      Казалось бы, когда летит всё прахом,

      Куда важней на верность притязанья:

      Молитвы ветра, белая рубаха —

      Чем эти… лучезарные лобзанья!

      «Кочуют кучевые облака….»

      Кочуют кучевые облака.

      Так вертится о них прощальная строка,

      Что если б ею бредил Галилей,

      Решил бы: нет, не всё от тяжести зависит —

      Есть власть земных вещей,

      Есть воля спорить с ней,

      А притягательнее – выси!

      Кочуют кучевые облака,

      А я прирос к земле, как будто на века,

      Хоть сей кошмар, возможно, только снится,

      И с Галилео мы не на земле живём,

      А кочевыми мыслями плывём,

      Уже не в силах приземлиться.

      Кочуют перистые облака…

      «Под тяжестью растущих нош…»

      Под тяжестью растущих нош —

      Как придорожная трава я,

      Что, даже вытоптана сплошь,

      Живёт, на что-то уповая.

      На что-то… что подчас чудней

      Упорного стремленья к свету

      Каменьев с жилами корней,

      Не признающих тяжесть эту.

      «…и это небо одинокое…»

      …и это небо одинокое —

      Такое бледное на вид.

      Лишь в облаке, как в белом коконе,

      Прожилка светлая кровит,

      Да капли влаги, как смородины,

      Прозрачной алости полны,

      Дрожат в листах, что ливнем пройдены

      С известной небу стороны.

      Константин Кокорин «Вишнёвый свет». Акварель, бумага, 20 х 30, 2015.

      Светлана Курочкина «Весна». Акварель, бумага, 14 х 24, 2016

      «И вновь сошлись лучи и тени…»

      И вновь сошлись лучи и тени

      На рыхлом мартовском снегу.

      Я в жизни ярче их цветений

      Припомнить что ещё смогу?

      Был снег мертвецки-синеватый,

      В венозной сеточке теней,

      Но тлела жизнь под грязной ватой

      Тем безнадёжней, чем больней.

      И луч под корку, как подкожно,

      Входил, не ведая о том,

      Что умирать весною сложно,

      Но не сложней, чем жить потом.

      «И вновь метель в своей горячке белой…»

      И вновь метель в своей горячке белой

      Понаворотит застругов. И мне

      Грустить всю ночь… А утром – снег в цене,

      Звучат капели всей своей капеллой!

      И что там у природы на весах —

      Твоя улыбка иль моя усталость?

      Приснишься утром – о, какая жалость!

      Апрельский снег не тает в волосах.

      «А жизнь… её не зарифмуешь…»

      А жизнь… её не зарифмуешь,

      Она созвучна только смерти.

      Задержишься – и затоскуешь,

      Как старое письмо в конверте

      От выбывшего адресата,

      Как лист, не облетевший с осени:

      Захочет с новыми – куда там!

      Такой