Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности. Ли Чайлд

увидеть то, что видят они. Поставь себя на их место. Стань тем, кого ты ищешь».

      Естественно, когда дело касалось солдат, отправившихся в самоволку, это было значительно легче. Отсутствие определенной цели всегда придавало их решениям некую простоту. Кроме того, они убегали от чего-то, а не направлялись в какое-то место. Они нередко становились жертвами бессознательного географического символизма. Если они попадали в город с востока, то непременно двигались на запад, стараясь максимально увеличить расстояние между собой и своими преследователями. Ричер в течение часа изучал карту, автобусные маршруты и «Желтые страницы» и зачастую мог точно предсказать, в каком квартале найдет беглеца. И в каком мотеле.

      С Нигли было труднее, потому что она направлялась куда-то. По личному делу, и Ричер не имел ни малейшего представления, по какому и куда. Что он вообще о ней знает? Что может являться определяющим фактором? Ну, она тратила мало денег. Не потому, что была бедной или жадной, просто не видела смысла в приобретении того, что ей не нужно. А нужно ей было совсем немного. Ей не требовалась роскошная кровать и мята на подушке. Ей не нужны были обслуживание в номере и прогноз погоды на завтра. А также пушистый халат и подарочные тапочки, запечатанные в полиэтиленовый пакет. Она нуждалась в кровати и двери, которую можно закрыть на ключ. В толпах людей и в тенях. Предпочитала районы с дешевыми отелями, где постоянно меняются жильцы, а у барменов и портье плохая память.

      Значит, забудем о центре города. И естественно, о Беверли-Хиллз.

      Остается двадцать одна тысяча квадратных миль улиц.

      «Куда бы отправился я?» – спросил себя Ричер.

      И ответил: «В Голливуд. Немного южнее и восточнее его роскошной части. В более тихую часть Сансет. Вот куда бы отправился я».

      И она наверняка находится там.

      Самолет приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса с небольшим опозданием, уже после ланча. Во время полета пассажиров не кормили, и Ричер страшно проголодался. Саманта, прокурор из Портленда, напоила его кофе с булочкой из отрубей, но это было давно.

      Он не стал никуда заходить, чтобы поесть, а сразу направился к очереди на такси, и ему достался водитель кореец в желтом минивэне «тойота», которому ужасно хотелось поговорить о боксе. Ричер ничего не знал о боксе и совершенно им не интересовался. Очевидная искусственность этого вида спорта вызывала у него отвращение. Боксерским перчаткам и правилам, запрещающим бить ниже пояса, не было места в его мире. К тому же он не любил разговаривать. Поэтому он молча откинулся на спинку сиденья, предоставив водителю болтать о своем. Ричер наблюдал в окно за жарким коричневым светом раннего вечера, за пальмами, щитами с рекламой фильмов, светло-серой разметкой на дороге, испещренной многочисленными двойными следами резиновых шин. А еще были машины, реки машин, целые потоки. Мимо промчались новый «роллс-ройс» и старый «ситроен ДС», оба черные. Кроваво-красный «мицубиси» и светло-голубой «тандерберд» 1957 года с открытым верхом.