Внук котриарха. Наталья Нечаева

какой строгий! – Подхватила котенка под пузо, он повис на руке, как плюшевая игрушка, не шевельнув ни хвостом, ни лапой. – Да что с тобой? Заболел, что ли? Точно заболел. Тогда тебя к остальным кошкам нельзя. И к моим – тоже. Что ж мне с тобой делать?

      Осторожно прижав котенка к себе, дошла до поста охраны.

      – Смотрите, кого нашла.

      – Выпусти в подвал, там с ним свои разберутся.

      – Нельзя, он, видно, болеет. Может, у вас до утра посидит, я коробку принесу.

      – Еще чего! Кому охота работу терять?

      Охранники котов не любили. Кроме всего прочего, постам вменялось в обязанность не допускать хвостатых дальше порога, а это было ох как сложно, куда сложней, чем присматривать за посетителями.

      – Ну пожалуйста…

      – И не проси.

      – Гале позвоню, она утром заберет, ветеринару покажет.

      – Звони сейчас, если надо. Пусть пристраивает.

      – Так поздно уже… Второй час.

      – Тогда не звони.

      Выхода нет. Набрала реставратора Галю – общепризнанную «маму» эрмитажных котов, главную их опекуншу, понятно, неофициальную, принявшую это хлопотливое бремя не за деньги, а от великой любви к кошачьему племени. Быстро, смущаясь и извиняясь, рассказала далекому сонному уху о найденыше.

      – Больной, говоришь, – немедленно проснулась Галя. – Маленький? Не наш? Возьми ключ от моей кандейки, там у меня уже четыре кошки в клетках сидят, к операции готовятся. Переноска пустая на полу стоит, посади найденыша. Только не забудь корма насыпать и воды налить. На всякий случай сонную таблетку запихни, там у меня в столе желтенькие мелкие в пузыречке. Нос щупала?

      – Холодный, влажный.

      – Глаза?

      – Нормальные глаза, и зрачки обычные, нерасширенные.

      – Так с чего ты взяла, что он больной?

      – Не реагирует ни на что, когда нашла, стоял столбом, на руки взяла, обвис как мертвый.

      – Живот проверь.

      – Хороший живот, мягкий.

      – Ладно, неси в клетку, завтра пораньше приеду.

      В кандейке – небольшой кладовке, обитой по всей площади изнутри металлическим листом (когда, для каких целей, почему – никто не знал), в больших клетках спали кошки. На зажегшийся свет они почти не отреагировали, разве что чуть приоткрыли глаза, видно было: животные сыты и спокойны. В точности выполнив указания Галины, Маргарита Владимировна стянула с шеи теплый шарф и, свернув его вчетверо, постелила на дно клетки найденыша: на всякий случай, хотя в кандейке, пожалуй, было даже душновато. Уложила малыша, заперла клетку и только тут, облегченно выдохнув, разглядела, что котенок какой-то странный: половина туловища рыжая, половина серая, и на холке ровно по центру едва различимое белое пятнышко.

      – Какой-то ты необычный, никогда такого окраса не видела. Прямо волшебный. Ладно, спи, маленький, не бойся, тут тебя никто не тронет. Утром Галя приедет, она очень хорошая, и я тебя тоже не брошу.

      «Не бойся», – Мимир очень