.

встречала, мерзкий распустив язык.

      ¹²³⁰ Что за отвага! Убивает женщина

      Мужчину. Но каким же мне чудовищем

      Ее назвать? Змеей хвостоголовою?

      Иль Симиллой, стражем скал и моряков бичом?

      Иль жрицею Аида, что родных своих,

      И тех щадить не станет? Как, бесстыжая,

      Она вскричала! Так в бою боец кричит.

      А всем казалось: мужа видеть счастлива.

      Не верьте мне иль верьте – все равно теперь.

      Что будет – будет. Слишком вещей скоро ты

      ¹²⁴⁰ Меня, свидетель скорбный, назовешь и сам.

      Предводитель хора

      Да, пир Фиеста, съевшего деток своих,

      Узнал я и дрожу от изумления,

      Услышав правду – чистую, без вымысла,

      Но после сбился с колеи, в тупик забрел.

      Кассандра

      Так знай: ты смерть увидишь Агамемнона.

      Предводитель хора

      Язык свой обуздай, молчи, несчастная!

      Кассандра

      Не отвратишь того, о чем сказала я.

      Предводитель хора

      Да, коль свершится. Но пускай не сбудется.

      Кассандра

      Ты молишься, а там убить готовятся.

      Предводитель хора

      ¹²⁵⁰ Да кто ж пойдет на это злодеяние?

      Кассандра

      Видать, и впрямь не понял ты пророчества.

      Предводитель хора

      Да, я не понял, кто убьет и как убьет.

      Кассандра

      Я слишком ясно говорю, по-гречески.

      Предводитель хора

      И Пифия – по-гречески. Да как понять?

      Кассандра

      Ой, ой, какой огонь! Вот подступает вновь.

      О, Аполлон Ликийский! Горе, горе мне!

      От львицы от двуногой, той, что с волком спит,

      Покуда на охоте благородный лев,

      Погибну я. И для меня найдет она

      ¹²⁶⁰ Глоток в смертельной чаше – плату горькую.

      Она на мужа точит меч и молится:

      Пусть жизнь отдаст за то, что в дом привел меня.

      К чему, к чему же я ношу, не на смех ли,

      Венок и жезл – вещуньи знаки жалкие?

      Нет, растопчу их, прежде чем сама умру.

      В прах, побрякушки! Я за вами следом – в прах!

      Сам Аполлон с меня убор провидицы

      Срывает, увидав, каким посмешищем

      Стал мой наряд, пока враги и недруги

      Согласным хором надо мною тешились.

      ¹²⁷⁰ Меня бранили, называли нищенкой,

      Кликушею голодной – все я вынесла.

      И вот сегодня наконец пророчицу

      Сюда на муку смертную привел пророк:

      Передо мною не отцовский жертвенник,

      А плаха. На нее прольется кровь моя.

      Но уж за гибель нашу боги взыщут мзду!

      Еще придет он, тот, кто отомстит за нас:

      ¹²⁸⁰ Сын мать убьет и за отца расплатится.

      Скиталец, из страны родимой изгнанный,

      Он явится, кровавый замыкая круг!

      Так боги поклялись. Взывает к мстителю

      Поверженный отец, и сын услышит зов.

      О чем я плачу? Ах, о чем я слезы лью?

      Ведь я же худший день родного города

      Уже