Габриэль Конрой. Фрэнсис Брет Гарт

что другого люблю.

      Да, так и сказала. Может быть, я передаю не вполне точно, Олли, но ты, конечно, знаешь, что в такие минуты женщины предпочитают изъясняться стихами. В общем, она любит другого.

      – Кого? – спросила Олли в упор.

      – Она не назвала его, – ответил застигнутый врасплох Гэбриель, – а я решил, что допытываться будет неудобно.

      – Ну и как же? – спросила Олли.

      Гэбриель опустил глаза и смущенно заерзал на своем стуле.

      – Что как же? – повторил он вопрос сестры.

      – Что ты ей сказал? – спросила Олли.

      – В ответ?

      – Нет, в самом начале. Как ты подошел к этому делу, Гэбриель?

      Олли устроилась поудобнее, положила руку под голову и с нетерпением ждала рассказа Гэбриеля.

      – В точности, как в таких случаях принято, – ответил Гэбриель, обозначая неопределенным взмахом трубки свою понаторелость в амурных делах.

      – А все-таки? Расскажи все с самого начала, Гэйб.

      – Могу рассказать, – промолвил Гэбриель, направляя взгляд в потолок. – Видишь ли, Олли, женщины очень застенчивы, и, чтобы иметь у них успех, нужно действовать смело и решительно. Только я переступил порог, я сразу пощекотал Сол под подбородочком – ну, ты понимаешь, – а потом обхватил вдову за талию и чмокнул раза два или три, просто так, чтобы показать, какой я любезный и общительный человек.

      – И после всего этого она не захотела идти за тебя замуж, Гэйб?

      – Ни за какие коврижки! – с готовностью подтвердил Гэбриель.

      – Мерзкая тварь! – сказала Олли. – Пусть ее Манти еще попробует сунуть сюда свой нос! – добавила она, яростно взмахивая кулачком. – А я-то отдала ей нынче самого толстого щенка! Подумать только!

      – Нет, Олли, даже не помышляй ни о чем таком, – поспешно сказал Гэбриель. – Никто ничего не должен знать. Это тайна, Олли, наша с тобой тайна; ты ведь знаешь, о подобных делах не рассказывают. К тому же это безделица, сущий пустяк, – добавил он, желая утешить девочку. – Господи Боже, да пока человек найдет себе подходящую жену, ему приходится раз по десять нарываться на отказ. Уж так на свете заведено. Был у меня один знакомый, – продолжал Гэбриель, вступая на путь прямого вымысла, – так ему невесты отказывали пятьдесят раз подряд, а был он куда красивее меня и мог в любой момент вынуть из кармана тысячу долларов и предъявить кому надо. Да что там говорить, Олли, некоторым мужчинам даже нравится, когда им отказывают; в этом есть свой азарт, все равно как искать золото в новом месте.

      – Ну и что ты ей сказал, Гэйб? – спросила Олли, возвращаясь с новым интересом к главной теме и пропуская мимо ушей заверения Гэбриеля, что мужчинам нравится, когда женщины отвергают их любовь.

      – Я подошел к делу прямо. Сьюзен Маркл, – сказал я, – послушайте-ка меня. Мы с Олли живем на горе, вы с Манти – в лощине, но ведь как поется в песне:

      Для тех, кто любят, кто сердцем верны,

      Ни горы, ни пропасти не страшны.

      Вот я и предлагаю вам, давайте соединимся-ка в одну семью и поселимся вместе. Одно словечко, и мой