Как говорить с детьми, чтобы они учились. Элейн Мазлиш

А выходя из автобуса, проверяй сиденье и пол, чтобы они случайно не выпали!»

      – А что в этом плохого? – удивился Кен. – Ты приучаешь ребенка к ответственности.

      – Неправильно выбрано время.

      – Почему?

      – Когда человек тонет, не время давать ему уроки плавания.

      – Гмм, – проворчал Кен. – Мне нужно над этим подумать… Хорошо, теперь твоя очередь, Лиз.

      Мария взглянула на следующий листочек и сказала:

      – Это тоже от Аны Рут: «Не знаю, хочу ли я и дальше играть в оркестре».

      Я чуть не подпрыгнула на месте:

      – Вы не сказали: «Мы столько денег потратили на уроки скрипки, а теперь ты говоришь, что хочешь все бросить! Твой отец очень расстроится, узнав об этом!»

      Мария посмотрела на нас с изумлением:

      – Откуда вы все узнали, чего я чуть было не сказала?

      – Это очень легко, – улыбнулась Джейн. – Именно это говорили нам наши родители. Я постоянно ловлю себя на том, что говорю детям то же самое.

      – Мария, – сказал Кен, – не томи нас. Что же ты действительно сказала детям?

      – Когда Марко не смог найти новые перчатки, – ответила Мария, – я не стала ругать его. Я просто сказала: «Терять вещи очень неприятно… Как ты думаешь, не мог ты оставить перчатки в автобусе?» Он посмотрел на меня так, словно не мог поверить собственным ушам, и сказал, что на следующий день спросит у водителя.

      Мария продолжала:

      – А когда Ана Рут сказала, что учитель физкультуры заставил ее бегать перед всем классом, я ответила: «Ты, наверное, очень неловко себя чувствовала». Она ответила: «Да, да!» – а потом сменила тему, что для нее очень характерно, потому что она никогда мне ничего не рассказывает.

      Но самое удивительное случилось потом, – рассказывала Мария. – После урока музыки дочь сказала, что не знает, хочет ли и дальше играть в оркестре. Она просто убила меня этими словами, но я сдержалась: «То есть ты и хочешь играть в оркестре, и не хочешь?» Ана Рут задумалась. А потом заговорила, и мне все стало ясно. Она сказала, что играть на скрипке ей нравится, но репетиции отнимают слишком много времени. Она почти не общается с друзьями, ей никто не звонит. Наверное, у нее вообще не осталось друзей. А потом она заплакала, а я стала ее утешать.

      – О, Мария, – сказала я. Ее слова меня глубоко тронули.

      – Забавно, правда? – спросила Джейн. – Ана Рут не могла сказать вам, что ее беспокоило на самом деле, пока вы не признали ее право на собственные чувства.

      – Да, да, – энергично закивала Мария. – А как только вскрылась реальная проблема, Ана сама придумала, как помочь себе. На следующий день она сказала, что решила остаться в оркестре и поискать новых друзей там.

      – Это же чудесно! – обрадовалась я.

      – Да, – ответила Мария, слегка нахмурившись. – Но я рассказала вам только о хороших своих поступках. Я не сказала о том, что случилось, когда Марко сказал мне, что ненавидит мистера Петерсена.

      – О-о-о… Это тяжело, – вздохнула я. – Вы ведь весь прошлый год помогали мистеру Петерсену?

      Казалось, что